Гликерия, как я тебе благодарна. Начнем с мага я считаю может показывать человека азартного когда он готов поставить на кон ВСЕ. Сама сказка:
В то время, когда Туата Де Данаан безраздельно властвовали в Ирландии, жил в Ленстере один король, который очень любил слушать сказки. Как и у многих других королей и вождей Эрин, у него был придворный сказочник, который должен был каждый вечер рассказывать его величеству сказки, - до тех пор, пока тот не заснет. Сказочник помнил множество разных историй, и несмотря на то, что время шло, а сказочник не становился моложе, он ни разу не сбился во время рассказа, и ни разу не повторил одну и ту же сказку дважды; и так велико было его мастерство, что как бы не бывал король раздражен к вечеру заботами о своих землях, его сказочник всегда знал, какую историю лучше всего рассказать на ночь, чтобы король сладко заснул.
Однажды утром сказочник проснулся рано, и как обычно вышел в сад, обдумывая разные случаи и происшествия, которые он мог бы вплести в вечернюю королевскую сказку. Но этим утром все было как-то странно: он обошел все свои владения и вернулся к дому даже позже обычного, но так и не придумал новой сказки. Не возникало никаких сложностей только с началом истории: "Жил-был однажды король, и было у него три сына…" или "Однажды в стародавние времена король всех земель Ирландии…", но дальше этого дело не шло. Когда он наконец вернулся домой, его жена была весьма озадачена его опозданием.
"Отчего ты не пришел к завтраку, дорогой?", спросила она.
"Да я и думать не могу о еде!", ответил сказочник, "Долго, очень долго я служил королю Ленстера, и за все это время я ни разу не вернулся домой к завтраку без новой сказки, которую мог бы рассказать королю вечером, но сегодня утром я понял, что не могу ничего придумать. Я не знаю, что мне делать. Лучше уж сразу лечь и умереть, иначе сегодня вечером я буду навеки опозорен, когда король призовет меня к себе, чтобы я рассказал ему сказку!"
В этот момент его жена выглянула и окна.
"Смотри, там на краю поля что-то чернеется", сказала она
"Вижу"
Они пошли посмотреть, что же это, и увидели жалкого старика, который лежал прямо на земле, положив рядом свою деревянную ногу.
"Кто ты, добрый человек?", спросил сказочник.
"Ах, разве так важно, кто я? Я бедный, старый, увечный, немощный, жалкий человек, присел тут, чтобы немного передохнуть"
"А зачем тебе этот стаканчик для игры в кости, что я вижу у тебя в руках?"
"Я поджидаю, не пройдет ли тут кто-нибудь, кто согласится сыграть со мной", ответил нищий.
"Сыграть с тобой! Да тебе и на кон поставить нечего!"
"У меня есть кошелек с сотней золотых монет", ответил старик.
"Ты должен сыграть с ним", прошептала жена рассказчика. "И, возможно, ты узнаешь что-нибудь такое, из чего выйдет отличная сказка для короля".
Они уселись перед гладким камнем, на который можно было бы бросать кости.
Прошло совсем немного времени, а сказочник уже проиграл все до последнего пенни.
"Тебе сегодня везет, друг", сказал он. "А со таким дураком, как я, что еще могло случиться!"
"Сыграем еще раз?", спросил старик.
"Я бы сыграл, да все мои деньги уже у тебя"
"Может быть, у тебя есть лошади и колесница?"
"Разумеется есть!"
"Ставлю все свои деньги против них"
"Нет, это невозможно! За все деньги Ирландии я не стану смотреть, как моя жена возвращается домой пешком!"
"А вдруг ты выиграешь?", сказал нищий.
"А вдруг проиграю?", ответил сказочник.
"Сыграй с ним, муж мой", сказала жена. "За тобой я пойду и пешком, любимый".
"Я слушал твоих советов раньше, послушаю и теперь"
Он сел к плоскому камню и одним броском лишился дома, собак и колесницы.
"Сыграем еще раз?", снова спросил нищий.
"Ты только что выиграл у меня все, что я могу еще поставить?"
"Ставлю все, что у меня было и что я выиграл, против твоей жены", сказал старик.
Сказочник отвернулся, не сказав ни слова, но его жена остановила его.
"Прими его предложение", сказала она. "Это же третий раз, счастливый, теперь-то уж ты точно выиграешь".
Они сыграли еще раз, и сказочник проиграл. Как только это случилось, к его горю и удивлению, его жена пошла и села на землю возле уродливого старого нищего.
"Хороший же вы выбрали способ, чтобы избавиться от меня!"
"Опомнись, он же меня выиграл", сказала она. "Не хотел же ты обмануть старого больного человека, не правда ли?"
"У тебя есть еще что-нибудь, что ты мог бы поставить?", спросил старик.
"Тебе отлично известно, что ничего у меня больше нет", ответил сказочник.
"Я поставлю на кон все, что у меня было, и все, что я выиграл, включая твою жену, против самого тебя", сказал нищий.
Они снова сыграли, и снова сказочник проиграл.
"Хорошо, я твой. И что же ты от меня хочешь?"
"Скоро ты все узнаешь", сказал старик и достал из кармана длинную веревку и маленькую палочку.
"Итак", сказал он сказочнику, "в какое животное тебя превратить: в оленя, зайца или лисицу? Сейчас у тебя есть выбор, но потом его не будет.
Укоротим немного длинную историю: сказочник выбрал зайца; старик набросил на него веревку и легонько стукнул палочкой, и глядите-ка: длинноухий проворный заяц заскакал по траве.
Но долго это не продлилось: кто, как не его жена, кликнул собак и пустил их по его следу? Заяц убегал, собаки гнались за ним. Поле было обнесено высокой стеной, и деться зайцу было некуда - он просто бежал изо всех сил по кругу, а нищий и леди могли отлично видеть все его скачки и уловки.
Напрасно он пытался найти убежище на руках у жены - она снова бросила его собакам, и он бегал, пока нищий не отозвал собак. Один удар палочки - и задыхающийся от бега сказочник снова стоял перед ним.
"Как тебе понравилось бегать?" спросил нищий.
"Должно быть, для кого-то это удовольствие", ответил сказочник, глядя на жену. "Я же легко переживу, если никогда больше не почувствую ничего подобного".
"Позволено ли мне будет узнать", он повернулся к нищему, "кто вы такой, и откуда вы, и почему вам так радостно, что вы подчистую обыграли такого бедного старика, как я?"
"О, я из тех, кто довольствуется малым, сегодня богат, завтра - беден, но если ты хочешь узнать больше обо мне и о том, как я живу - отправляйся со мной в дорогу и, возможно, я покажу тебе много больше, чем ты увидел бы, путешествуй ты в одиночку.
"Я теперь себе не хозяин, чтобы решать идти с тобой или оставаться", сказал сказочник со вздохом.
Тут странник запустил руку в свою дорожную сумку, и вытащил оттуда добротно одетого серьезного человека средних лет, и сказал ему следующее:
"Ты все слышал и видел из сумки. Я хочу, чтобы ты взял на себя заботы об этой леди, и колеснице, и лошадях и всем остальном хозяйстве так, чтобы все было готово в любой час, когда бы мне это не потребовалось"
Едва он промолвил это, как все вокруг исчезло, а сказочник оказался возле Лисьего брода, неподалеку от замка Рыжего Хью О'Доннелла, и мог сказочник видеть и слышать все, а его не видел никто.
О'Доннелл сидел в главном зале, и он был тяжел телом, и утомлен душой.
Он сказал своему привратнику:
"Выйди за ворота. Погляди, может кто-нибудь или что-нибудь встретится тебе неподалеку".
Привратник вышел, и увидел тощего, покрытого пылью нищего; короткий меч болтался у бедра, грязные ботинки совсем изорвались, уши выглядывали через дыры в старой шляпе, на плечах был изодранный бедный плащ, а в руках он нес зеленую веточку падуба.
"Да хранят тебя боги, О'Доннелл", сказал нищий.
"И тебя пусть хранят они тоже", ответил О'Доннелл. "Откуда ты пришел, и каково твое мастерство?"
"Я пришел с самого края земли,
Из края речных долин,
Где по глади воды скользят белые лебеди,
Ночь на Айлее, ночь в Мэне,
Ночь на холодных склонах холмов."
"Да ты великий путешественник", сказал О'Доннелл. "Может быть, ты научился по дороге всяким штукам?"
"Я фокусник", ответил нищий. "И за пять серебряных монет я покажу тебе все, что умею".
"Я дам тебе денег", сказал О'Доннелл, и тогда худой грязный нищий взял три маленьких травинки и положил их себе на ладонь.
"Одна в серединке", сказал он, "а две по краям. Сейчас я дуну так, что средняя травинка улетит, а две другие останутся на руке"
"Это невозможно", сказали все, кто был в зале.
Однако нищий разложил на ладони травинки, прижал две крайние пальцами, дунул, и средняя слетела с ладони, а другие остались.
"Хороший фокус", - сказал О'Доннелл, и заплатил пять монет серебром.
"За половину денег", сказал один из слуг О'Доннелла, "я сделаю то же самое!"
"Пусть он делает то, что сказал, О'Доннелл!"
Слуга положил на ладонь три травинки, прижал пальцами две крайние и дунул, но вот что случилось: его кулак улетел вместе со стебельками.
"Ты ранен, и поделом", сказал О'Доннелл.
"Еще шесть монет, О'Доннелл, и я покажу тебе еще один трюк", сказал нищий.
"Ты их получишь".
"Взгляни на мои уши! Я буду двигать только одним, а второе останется неподвижным"
"Шевелить ушами не сложно, тем более что твои уши довольно большие, но ты никогда не сможешь двигать только одним ухом, а не обоими вместе!"
Но нищий улыбнулся и, ухватившись пальцами за одно ухо, подвигал его.
О'Доннелл расхохотался и заплатил нищему еще шесть монет.
"Разве это фокус!", сказал тогда бескулачный слуга. "Кто угодно такое проделает!", и сказав так, он ухватился за свое ухо, но что же случилось: стоило ему дернуть, как его ухо оторвалось от головы!
"Ты опять ранен, и поделом", сказал О'Доннелл.
"Ну, О'Доннелл", сказал грязный нищий, "Я уже показал тебе чудесные фокусы, но если ты заплатишь еще, я покажу еще один"
"Даю слово, ты их получишь!", сказал О'Доннелл
Тут нищий снял с плеча свою дорожную сумку, и достал из нее клубочек шелковых ниток. Он ухватил кончик нитки, а клубочек подбросил прямо к чистому голубому небу - и появилась лестница. Тогда он достал из сумки зайца, и поставил его на нитяную лестницу, и тот быстро-быстро побежал вверх, а следом достал белую красноухую собаку, и она сразу же погналась за зайцем.
"Итак", сказал грязный нищий, "хочет ли кто-нибудь побежать вслед за зайцем и собакой?"
"Я хочу", сказал слуга О'Доннелла.
"Иди за ними", сказал жонглер, "Но я предупреждаю: если ты не уследишь за собакой и она съест моего зайца, то я оторву тебе голову, когда ты вернешься на землю".
Слуга встал на нить, и все трое вскоре исчезли. Их ждали долго, и наконец фокусник сказал:
"Я боюсь, что собака уже доедает моего зайца, а ваш человек попросту заснул"
Сказав так, он начал понемногу сматывать шелковую нитку, и вскоре показался слуга, который крепко спал на лестнице, а потом и белая красноухая собака, которая как раз доедала зайца.
Нищий ударил слугу своим мечом, и голова покатилась прочь, а потом зарубил и собаку.
"Ты немного развлек меня, фокусник, но я разозлен: ты убил собаку и слугу на моем дворе!"
"Пять монет серебром за каждого", сказал фокусник, "и их головы прирастут к плечам, как было и раньше".
"Я заплачу тебе", сказал О'Доннелл.
Пять монет, и еще пять заплатили ему, и глядите! голова слуги встала на место, и голова пса тоже. Они дошли до самого порога жизни и вернулись, и можно поклясться, что собака теперь больше никогда не тронет зайца, а слуга будет держать свои глаза открытыми, когда это необходимо.
Едва это случилось, как нищий пропал с их глаз, и никто не мог сказать точно - взлетел ли он к небесам или провалился сквозь землю.
Он летел как волна, догоняющая волну,
Как вихрь, настигающий вихрь,
Как яростная зимняя буря,
Так стремительно, красиво и радостно,
Даже гордо,
И не остановился,
Пока не прибыл
Ко двору короля Лейнстера.
И он легко спрыгнул
Прямо на вершину башни
Замка короля лейнстерского
Тяжел был телом и утомлен душой король Лейнстера. Был как раз тот час, когда он любил послушать сказку, но те, кого он послал за придворным сказочником, искали его повсюду, но нигде не могли сыскать.
"Отправляйся за ворота", сказал король своему привратнику. "Не встретится ли кто-то, кто хоть что-нибудь смог бы рассказать о моем сказочнике".
Привратник вышел за ворота, и увидел тощего грязного нищего, с коротким мечом у бедра, в запыленных драных ботинках, с ушами, что высовывались наружу через дыры в шляпе, в убогом плаще и с зеленой веткой падуба в руках.
"Что ты умеешь делать?", спросил привратник.
"Умею играть на арфе", ответил нищий, и тихонько сказал сказочнику: "Ничего не бойся. Ты видишь всех, но нет на земле человека, который увидел бы тебя".
Как только король узнал, что за воротами дожидается арфист, он велел немедленно привести его.
"Я - король, и у меня служат пять лучших арфистов Ирландии", сказал он, и дал арфистам знак играть, и те заиграли, и пока звучала музыка, тощий грязный нищий внимательно их слушал.
"Можешь сыграть хоть вполовину так же хорошо как они?", спросил король.
"Слышал ли ты когда-нибудь, о король, как мурлычет кот возле чашки свежей похлебки, или как жужжат пчелы, возвращаясь в сумерках к ульям, или пронзительный голос старухи, что призывает все ведомые ей проклятья на твою голову?"
"Да, я часто слышал подобное", ответил король.
"Эти звуки и то более мелодичны, чем те, что издавали твои арфисты", сказал нищий.
Услышав такое, арфисты обнажили свои мечи и кинулись на него, но вместо того, чтобы поразить его оружием, они только поранили друг друга.
Когда король увидел это, он подумал, что хоть арфисты и расстроились, когда нищий растоптал их музыку, но все же живые арфисты лучше мертвых и им не следовало кидаться друг на друга.
"Повесьте того, кто это затеял", сказал король, "и раз сегодня не будет сказки, я отправлюсь спать"
Подскочили стражники и связали тощего грязного нищего, и повели его к виселице и сразу же вздернули на толстой веревке. Но когда они вернулись в зал, то увидели, что нищий сидит на скамье и пьет пиво.
"Как ты сюда попал", вскричал капитан охраны, "разве мы только что не повесили тебя на дворе?"
"И ты думаешь, это был я?"
"А кто же еще?", сказал капитан.
"У вас не руки, а свиные окорока вместо них. Вы повесили вовсе не меня"
Тогда стражники побежали к виселице, и увидели, что повесили любимого брата короля. Они поспешили обратно к королю, который в это время уже заснул.
"Ваше величество", сказал капитан, "мы пытались повесить того бродягу, но он каким-то чудом нова оказался во дворце, жив-живехонек".
"Так повесьте его еще раз", сказал король и снова заснул.
Стражники сделали, как он сказал, но бродяга опять оказался в зале замка, а на виселице нашли главного арфиста короля.
Капитан стражи был очень озадачен.
"Вы и вправду хотите повесить меня и в третий раз?", спросил нищий.
"Иди отсюда куда хочешь", сказал капитан, "и так быстро, как только можешь. От тебя одни неприятности".
"Вот теперь ты поступаешь разумно", сказал нищий, "но если ты и впредь будешь вешать прохожих только потому, что они недовольны музыкой здешних арфистов, ты будешь находить на виселице только своих родных и друзей, в точности так, как было сегодня".
Сказав это, он исчез из королевского двора, и они со сказочником оказались точно на том же месте, где они встретились в первый раз, и где все еще находилась его жена с колесницей и лошадьми.
"Теперь", сказал нищий, "я не буду больше тебя мучить. Вот твоя колесница и твои кони, собаки, твой дом и твоя жена, делай с ними что тебе заблагорассудится.
"Я благодарю тебя за мой дом, и мою колесницу, и моих лошадей и собак", сказал сказочник, "Однако оставь себе мои деньги и мою жену".
"Нет", сказал нищий. "Мне ничего не нужно, а что до твоей жены, то не думай о ней дурно за то, что она сделала - она не могла поступить иначе"
"Не могла поступить иначе! Да она бросила меня на растерзание моим собственным голодным псам! Оставила меня ради старого грязного нищего!"
"Я не нищий и не старый, как ты думаешь. Я Ангус из холма, и я принес тебе только добро. Сегодня утром мое волшебство подсказало мне, что ты в затруднительном положении, и я решил помочь тебе. Что же касается твоей жены, то та же сила, что меняла твое тело, превращая тебя в зайца, изменила и ее разум. Забудь и прости ее, как и должно поступать женатым людям, и теперь у тебя есть отличная сказка для короля Лейнстера, которую ты расскажешь, когда он тебя позовет"
И с этими словами он исчез.
Да, у него действительно теперь была сказка для короля. Когда король призвал своего сказочника, тот рассказал все, что с ним было, без утайки, и король хохотал так, что вовсе не мог уснуть, и он сказал сказочнику, что это лучшая история из тех, что он слыхал, и больше не надо беспокоиться о новых сказках - он отныне будет слушать только эту.
У нее нет шансов" - громко заявили обстоятельства. "Она неудачница" - крикнули люди. "У нее все получится" - тихо сказал Бог...
Сообщение отредактировал elitka - Пн, 23.12.2013, 09:31
elitka, а описания нет по книге? или тп)) мне видится умный мужчина,который может вести всех и многие люди будут готовы слушать его и идти вперед Удержать женщину ,которая решила уйти невозможно. Она все равно уйдет- днем,неделей,месяцем позже.
ilka, там сказка есть он потерял все что было, в первом посте есть сказка я ее и сюда выложу. творческий кризис кстате тоже подходит У нее нет шансов" - громко заявили обстоятельства. "Она неудачница" - крикнули люди. "У нее все получится" - тихо сказал Бог...
Всем привет, я пару лет назад делала подборку сказок для подруги по этой колоде, может быть, вам для проработки тоже пригодится, здесь можно скачать сказки для каждого Аркана, удачи в проработке Даже если вы находитесь в желудке у акулы, у вас есть как минимум два выхода.
Я так понимаю,на карте сам Волшебник.Помимо обычного значения мага,здесь присутствует ещё в большей мере значение трикстера.Он с одной стороны помог сказочнику,а с другой так всё закрутил,что тот еле живой остался от переживаний и впечатлений.И главное,что сам волшебник позабавился.Он просто поиграл со всеми участниками событий.Был главным кукловодом.
Поэтому мне думается,что речь идёт прежде всего о человеке,для которого жизнь-это прежде всего игра.Возможно,он будет на вашей стороне(и вам тогда повезёт).Но нужно помнить,что вы в его власти,и выбора у вас может не быть.
elia, не люблю с шута начинать, можем после обсуждения мага выложить. У нее нет шансов" - громко заявили обстоятельства. "Она неудачница" - крикнули люди. "У нее все получится" - тихо сказал Бог...
Сообщение отредактировал elitka - Пн, 23.12.2013, 22:30
Ещё по магу здесь преобладание зелёного цвета.Надежда,начинания,весна. Сам он опять же какого то "рваного" вида,обшарпанный.Шута напоминает.Без особого вектора,скажем так.Непонятно,что он выиграл от шалостей этих.Действительно забавы лишь ради. В общем,на отношения-не ах. На маг воздействие-конечно да. Личность-скорее трикстер,чудак,с хорошими способностями к эзотерике например.Либо специалист своего дела,виртуоз. Ситуация требует уточнения.Либо ловко разрулить можно дела,либо попасть наоборот в ловушку.
Сообщение отредактировал elia - Пн, 23.12.2013, 22:37
elia, еще такому человеку проиграть все равно,что выиграть У нее нет шансов" - громко заявили обстоятельства. "Она неудачница" - крикнули люди. "У нее все получится" - тихо сказал Бог...
elia, согласна у него"в рукаве" 1000 "заготовок и сценариев . У нее нет шансов" - громко заявили обстоятельства. "Она неудачница" - крикнули люди. "У нее все получится" - тихо сказал Бог...
Жил-был на мельнице старый мельник; не было у него ни жены, ни детей, и служило у него трое работников. Пробыли они у него несколько лет, вот говорит он им однажды:
- Я уже стар стал, мне бы теперь сидеть на печи, а вы ступайте по белу свету странствовать; и кто приведет мне домой лучшего коня, тому и отдам я мельницу, и будет тот кормить меня до самой смерти.
Третий работник был на мельнице засыпкой, и считали они его все дураком и мельницу ему никак не прочили; да он и сам того вовсе не хотел. И ушли они все трое, и, подходя к деревне, говорят они Гансу-дураку:
- Ты уж тут оставайся; за всю свою жизнь не достать тебе и поганой клячи.
Но Ганс пошел с ними дальше, и когда наступила ночь, пришли они к пещере и легли в ней спать. Двое умных подождали, пока Ганс заснет, затем встали и ушли, а Ганса бросили, думая, что ловко дело обделали, - да, плохо им, однако, за то придется! Вот взошло солнце; Ганс проснулся, видит, что лежит он в глубокой пещере; он огляделся и крикнул:
- Господи, где же это я?
Он поднялся и выбрался из пещеры наверх и пошел в лес; идет он и думает: "Один я остался, все меня бросили, как найти мне теперь коня?" Шел он, погруженный в свои думы, и встретил по дороге маленькую пеструю кошечку; она ласково с ним заговорила:
- Ганс, куда это ты идешь?
- Ах, да чем же ты мне можешь помочь?
- Я о твоем желании хорошо знаю, - сказала кошечка,- ты хочешь, чтоб была у тебя красивая лошадь. Ступай вместе со мной и будь мне верным слугою семь лет, и я дам тебе за то лошадь такую красивую, какую ты за всю свою жизнь и не видывал.
"Должно быть, это волшебная кошка,-подумал Ганс,- хотелось бы мне посмотреть, правду ли она говорит". И повела она его в свой маленький заколдованный замок, и жили в нем всё одни только кошечки, и все они ей прислуживали; они проворно носились по лестнице вверх и вниз и были довольные да веселые. Вечером, когда уселись они за стол, три кошечки принялись за музыку: одна играла на контрабасе, другая на скрипке, а третья трубила в трубу и надувала щеки изо всех сил. Когда они поели и стол был уже убран, кошка ему и говорит:
- Ну, Ганс, давай теперь с тобой потанцуем!
- Нет, - говорит он, - с кошкой плясать я не стану, этого делать мне в жизни еще ни разу не доводилось.
- Тогда отведите его в постель, - сказала она кошечкам.
И зажгла ему свечку в спальне одна из кошечек, а другая стала стаскивать с него башмаки, третья-чулки, и, наконец, одна из кошечек потушила свечу. А на другое утро они снова явились и помогли ему встать с постели и одеться: одна натягивала ему чулки, другая завязывала подвязки, третья подала ему; башмаки, а еще одна умыла его, а лицо вытерла ему хвостом. "Делать это она умеет очень нежно", - заметил Ганс. Но приходилось ему для кошки и работать: каждый день дрова рубить, да как можно помельче; и для этого дали ему серебряный топор; клин и пила были тоже серебряные, а колода была медная. Вот так и колол он дрова, жил в кошкином доме, ел да пил хорошо, но видать никого не видал, кроме пестрой кошки да разных ее служанок.
Вот однажды и говорит она Гансу:
- Ступай да выкоси мой лужок, а трава пусть пойдет на сено, - и дала она ему серебряную косу, а брусок был золотой, и велела она ему все это в точности после работы сдать. Ганс пошел и сделал, что было ему велено. Окончив работу, принес он косу, брусок и сено домой и спрашивает, не заплатит ли она ему уже за работу.
- Нет, - говорит кошка, - ты должен еще для меня кое-что сделать; вот тут стропила да бревна серебряные и плотничий топор, наугольники, скрепы - все, что надо для работы, и все это из серебра сделано. Хочу я построить себе маленький домик.
И выстроил Ганс ей домик и сказал, что все он теперь уже сделал, а лошади-то у него пока что нету. И прошло семь лет, словно полгода. И спросила кошка, хочет ли он поглядеть на ее лошадей?
- Хочу, - ответил Ганс. И она открыла ему домик, отперла двери, видит он - стоят двенадцать лошадей; и, ах, какие они были статные, как блестели они да сверкали, прямо сердце радовалось!
Тут дала она ему поесть и попить и сказала:
- Ну, теперь ступай домой, а лошади твоей я не дам тебе с собой, но через три дня приду сама и приведу ее тебе.
Собрался Ганс в дальний путь, и указала она ему дорогу к- мельнице. Но новой одежды она ему не дала, и должен он был воротиться домой в чем пришел-в своей старой, изорванной куртке, что стала ему за эти семь лет тесна и коротка. Пришел он домой, а другие два работника тоже домой воротились, и каждый привел с собою по лошади, но у одного была она слепая, а у другого хромая. Стали они его спрашивать:
- Ганс, ну, а где же твоя лошадь?
- Через три дня придет. Посмеялись они и говорят:
- Да, Ганс, уж если ты лошадь получишь, то будет она хороша!
Вошел Ганс в комнату, но мельник сказал ему, чтоб не смел он и за стол садиться, так был он оборван и весь в лохмотьях, - стыдно-де будет, если кто зайдет в дом. И вынесли ему немного поесть во двор; а когда пришло время спать ложиться, ему не позволили лечь на кровать, и пришлось ему залезть в сарайчик для гусей и улечься на жесткой соломе. Просыпается он утром, - а прошло уже три дня,-и вот подъезжает карета, запряженная шестериком, - ах, как сияли кони, как блестели они, как все было красиво! - и вел слуга седьмого коня, и был тот конь для бедного работника' с мельницы. И вышла из той кареты красавица-королевна, и вошла она в мельницу; а королевна была та самая маленькая пестрая кошечка, которой бедный Ганс служил целых семь лет. Она спросила мельника, где его младший работник, засыпка?
И ответил мельник:
- Да мы и на мельницу-то его пустить не можем, весь он оборванный, - вон лежит он в сарае, где гуси!
И сказала тогда королевна, чтобы тотчас его привели к ней. Привели Ганса, и должен он был одежкой своей прикрываться, и еле мог тело свое прикрыть лохмотьями. Достал слуга тогда пышные одежды, приумыл работника, приодел, и когда был он готов, то выглядел любого короля красивей. Затем королевна велела показать лошадей, приведенных двумя другими работниками. И была одна из них слепая, а другая хромая. И велела она привести тогда своего седьмого коня. Как увидел мельник того коня, сказал, что такого во дворе у него никогда еще не бывало.
- Вот этот конь и будет для младшего твоего работника,- сказала королевна.
- Тогда уж и мельница будет его, - сказал мельник; но королевна ответила, что коня того дарит она ему, и мельница пусть у него остается; взяла она своего верного Ганса, посадила его в карету и уехала с ним вместе. И поехали они сперва в маленький домик, который построил Ганс серебряным топором; а он, гляди, стал огромным замком, и все в нем внутри было из чистого золота да серебра; и вышла она замуж за Ганса, и стал он богат,-так богат, что на всю его жизнь хватило. Вот пускай никто не говорит, что раз дурак, то ни на что и не годен.
ВЗЯТО С Удержать женщину ,которая решила уйти невозможно. Она все равно уйдет- днем,неделей,месяцем позже.
Вот прекрасная карта,предлагающая нам отпустить ситуацию,и возможно начать даже с чистого листа. Вместо собачки у нас кот,который и помог Гансу изменить свою жизнь кардинально.Можно сказать,что у человека есть ангел-хранитель.Помощь обязательно придёт,причём неожиданно.Ганс стоит у обрыва,но не собирается туда делать шаг.Он просто созерцает лежащую перед ним равнину.Это своего род перспективы,которые его ждут. Оптимизм карты в сказке,которая легла в основу.Мы знаем,что Ганс получил что хотел,и даже несоизмеримо больше. Аркан так же может сказать,что нас ждёт упорный труд,но который обязательно будет вознаграждён. Человек на карте не лишён амбиций:он отправляется на поиски коня,чтобы получить ферму.Он так же не трудится просто так потом у кошки,он зарабатывает того коня. Просто он верит на слово,когда ему обещают вознаграждение.Так же не ропщет о 7 годах службы. В общем,перед нами трудолюбивый человек,который готов смиренно работать ради того,во что он верит.
Личность-трудолюбивая,честная,доверчивая,открытая. Отношения-нет их пока.Либо новый старт.Пока без дальнего прицела. Ситуация-перемена места жительства,обновление,новый старт. Работа-или нет её пока.Или новый старт.Наёмный труд. Здоровье-слабоумие,неоправданный риск для здоровья. Маг возд-нет.Но защита есть свыше.Человек "светлый".
Сообщение отредактировал elia - Вт, 24.12.2013, 14:01
Мир царил в чешской земле, пока Крок правил ею, а правил он более тридцати лет.
Когда же он отошел к праотцам, его оплакивал весь народ. В могилу его, что вырыли возле могилы воеводы Чеха, захоронили урну с его останками и оружие.
У мудрого воеводы осталось три дочери: Казн, Тета и Либуше. Юность свою девы эти провели в Будече, где учились премудрости и волхованию вместе с девами и юношами своего рода и теми, которые приходили от иных родов, как, например, Пршемысл из рода Стадицев. Между всей молодежью, как стройные лилии между лесными цветами, выделялись Кроковы дочери: они отличались ученостью, мудростью и красотою; их статный высокий рост и прекрасные черты невольно останавливали взоры.
Кази знала целебные свойства трав и кореньев; ими она лечила всякие немощи человеческие. Иные недуги она заговаривала именем богов и мощных духов. Сила ее волхвования была так велика, что сами судьбички являлись к ней на помощь, и больной получал исцеление в такую минуту, когда казалось, что уже пробил его последний час. После смерти отца Кази избрала местом жительства град, стоявший у горы Осек, близ реки Мже, и град этот стал называться ее именем: Казин-град.
Другая дочь Крока, Тета, обучена была всем тонкостям языческого богослужения. В граде своем Тетине, стоявшем на крутом утесе над Мже, она ввела торжественное богослужение с жертвоприношением и научила обывателей почитать богов и бояться бесов. Сама же она нередко удалялась на гору Поглед, возвышавшуюся над Тетином, и у жертвенника на скале, под дубом молилась на oзаход солнца, воскуряя фимиам мрачному идолу. Уединение не пугало ее ни днем, ни в сумерках ночи.
Но наибольшую преданность питали чехи к младшей дочери Крока, Либуше. Была она красива, стройна, приветлива и в то же время величава; в речи - положительна, разумна, так что суровые воины невольно сдерживали голос и обдумывали выражения, когда возлюбленная княжна шла мимо; а старцы, умудренные опытом, величали ее, говоря:
- Прекраснее матери и мудрее отца.
И тихонько сообщали друг другу, что когда княжна бывает в экстазе, то выражение лица ее меняется, а глаза загораются. Одержимая вещим духом, она проникает во тьму будущего и узнает, чему быть надлежит.
После смерти Крока сошлись лехи, владыки и множество людей в священной роще у Езерки, пришли и Кроковы дочери. В тени старых буков, дубов и лип старшины родов держали совет и единогласно решили избрать правительницей младшую дочь Крока, Либуше. Весь народ без исключения одобрил это решение.
Старая роща огласилась радостными кликами, и эхо разнесло их по реке до дальних лесов. Молодую княжну, увенчанную и зарумянившуюся от волнения, с торжеством повели в священный Вышеград. По сторонам шли ее сестры, Казн и Тета, и их женская свита; впереди и позади выступали статные лехи и старосты, знаменитые по происхождению и заслугам. Привели Либуше на просторное надворье воеводского терема и посадили на каменный столец под кудрявою липою, где сиживал ее отец, мудрый судья и владетель. У Либуше был свой град, Либушин, что поставила она возле Збечно, но после своего избрания она стала жить в Вышеграде и мудро управлять народом чешским.
Как, бывало, к Кроку, так теперь к Либуше стекался народ из близких и далеких мест, чтобы найти разрешение своим спорам и тяжбам. Все прибегали к ее мудрости, надеясь на совет и поучение. А она, судья справедливый, беспристрастно судила спорящих.
Однажды два соседа, оба знатного рода, заспорили о полях и границах. Споря, они бранились, вспомнили отцов и дедов и до того рассвирепели, что окончательно между ними угасла соседская любовь и приязнь и водворилась ненависть. Ни один не хотел покориться, каждый был тверд, как кремень. Когда настал час, в который княжна заседала на судбище, перед нею предстали тяжущиеся.
Под развесистою липою на высоком стуле, ковром покрытом, сидела Либуше в белой девичьей повязке. По правую и левую руку ее восседали по двенадцати кметов и старшин сильнейших родов. Все это были мужи опытные, убеленные сединами. Перед ними широким кольцом разместилась толпа мужей и жен, пришедших судиться либо постоять за близких своих.
Вот выступили перед княжной на суд два враждующих соседа. Младший горько жаловался на то, что старший несправедливо посягает на его поля, нарушает границы. Старший, муж зрелый, с лицом мрачным, окаймленным густою бородою, сурово перебил его речь. Кратко, но резко он требовал удовлетворения, нимало не думая о том, что такой суд был бы возмутительною кривдою.
Выслушав тяжущихся и подумав немного, Либуше объявила первому кмету свое решение. Кметы и старшины, составив совет, нашли решение княжны мудрым и правильным и объявили его тяжущимся. Потерпевшим был признан младший, и ему присудили поля.
Едва успела Либуше кончить, как старший из тяжущихся, не помня себя от бешенства, троекратно ударил тяжелою палицею о землю. Лицо его потемнело, глаза засверкали, брань и упреки полились из уст его, как ливень из громовой тучи.
- Так вот каково здесь право! Сейчас видно, что судит женщина. У женщины волос долог, а ум короток. Прясть бы ей да шить, а не народ судить. Стыд нам, мужам! - В ярости он бил себя кулаками по голове, в страстной речи оплевывал себе бороду.- Стыд и срам! Есть ли другая такая страна или племя, где бы над мужами властвовала женщина? Мы, только мы одни служим всем посмешищем. Лучше нам сгинуть, чем сносить такую власть.
Краска стыда залила лицо княжны, и сердце ее содрогнулось от такой возмутительной неблагодарности. Не возражая обидчику, она окинула взглядом кметов, старшин и толпу. Никто не возразил обидчику, никто не остановил его.
Княжна встала и повела речь истово, с достоинством, хотя голос ее дрожал от волнения:
- Так и есть. Я женщина и действую как женщина. Не сужу я вас железною палицею, вам и кажется, что я мало смыслю. Требуется вам правитель с твердою рукою? Имейте его. Пусть общее вече изберет князя. Кого оно изберет, тот будет мне мужем.
Окончив речь, княжна отошла с надворья в терем и тотчас же послала верховых в Казин и Тетин за сестрами. Сама же удалилась в заветный уголок в саду, на священное место, закрытое от глаз кустами и раскидистыми липами, куда никто, кроме нее и сестер, не имел доступа. Там, под сенью лип на деревянной подставке с навесом из плоских камней, от времени поросших мхом, сверкала серебряная с золотой бородой деревянная голова идола. Идола почитали богом и называли Перун.
Либуше опустилась на колени и поклонилась идолу. Затем, усевшись у подножья, провела здесь день; закатилось солнце, в таинственном уголке стало совсем темно, ночной ветер зашумел в вершинах деревьев. Либуше не двигалась с места. Она сидела в глубокой задумчивости, припоминая происшедшее и стараясь заглянуть в будущее: какого-то князя выберет народ и что скажут ее сестры, одобрят ли они ее решение?
Заслышав шаги, Либуше встала и пошла навстречу сестрам Казн и Тете.
Наместник града проводил приезжих от градских ворот до сада и встал на страже у входа.
Что говорила Либуше сестрам, что прозрели вещие девы у подножия Перуна, о чем они советовались, того не узнал никто. Летняя ночь была уже на исходе, небо побелело, и из-за вершины деревьев блеснул солнечный луч. В пору, когда еще веял утренний ветерок, Кроковы дочери возвращались в терем. Посреди сестер, уже носивших женские уборы, шла Либуше с девичьей повязкой на челе. Взор ее был задумчив и напряженно устремлен вперед. Безмолвно, как тени, промелькнули сестры мимо наместника, стоявшего на страже, как тени поднялись по ступеням, ведущим в терем, и исчезли за толстыми деревянными колоннами. Наместник с благоговением смотрел им вслед.
Утром Либуше разослала гонцов оповестить народ о том, что после жатвы соберется великое народное вече. В назначенный день сошлось и съехалось множество мужей от всех племен чешских. Были тут старшины родов и челядь, старые и молодые, на конях и пешком, в шапках, кафтанах и плащах, в шлемах и латах, при мече и луке. В вооружении были те, кому приходилось ехать по пустынным горам и дремучим лесам. Многие прибыли издалека, от границ Зличанских и Пшовских, от восхода солнца, иные от полуночи, из соседства гордого племени лучан со стороны Нетолиц и Доудлебов и из Литомержиц, многие пришли от полудня из-за обширных лесов за Кроковым градом и Стебно, от границ немецких, от баварской земли. В обширном подградье Вышеграда, где жили ремесленники, делавшие узорные седла, узды, стремена и шпоры, оружие и щиты с железною либо медною оправою, не хватало места для множества прибывших гостей. Коней привязывали просто к частоколам либо к деревьям. Шумно было в подградье, шумно на берегу реки. Родственники и знакомые приветстввали друг друга, толковали об охоте, об оружии, о боях и схватках, а больше всего о том, что занимало все умы в настоящую минуту: о двух непокорных владыках, о судьбе Либуше и о том, каков будет новый князь.
Но вот наступил час собраться вечу. Со стен града затрубили трубы, и народ могучим потоком хлынул в Вышеград, остановившись на минуту перед городскими воротами, чтобы взглянуть на огромную кабанью голову, прибитую на перекладине между двумя вышками. Имя Бивоя было у всех на устах. Затем народный поток разлился по двору перед княжеским троном. По сторонам престола были поставлены почетные сиденья для Казн и Теты.
Прибывшие низко поклонились княжне; она же, величаво ответив на поклон, повела такую речь:
- Послушайте, чехи, лехи, владыки, старшины и весь народ, послушайте, зачем созвала я вас. Свободы вы уважать не умеете, познала я это по опыту. По внушению богов решила я не властвовать больше над вами, ибо всем сердцем вы жаждете иметь князем мужа. Князь будет брать ваших сынов и дочерей на свою службу; из скота и коней возьмет в дань все, что ему понадобится. Служить будете ему, как еще не служили, и дань платить белкою, конями и полотном, как еще не платили, и будет вам тяжко и горько. Зато не будете иметь того сраму, что над вами властвует женщина. Не ради устрашения говорю вам это, но говорю то, что открыл мне и моим сестрам дух вещий. Выбирайте князя мудрого и разумного, ибо легко князя посадить, но труднее его ссадить. Крепки ли вы в ваших мыслях и желаете ли, чтоб я помогла вам, указав его имя и местопребывание?
- Укажи! Укажи! - крикнули все, как один человек.
Толпа, стоявшая неподвижно, как стена, и с почтением слушавшая речь княжны, вдруг заволновалась, словно хлебная нива, колеблемая порывом ветра. И вот Либуше в белом одеянии, с белоснежной повязкой на челе, встала и, объятая вещим духом, воздела руки над толпою. Все мгновенно стихло. Все взоры устремились на вдохновенные черты княжны. Указывая на полночные горы, она вещала так:
- Вон за теми горами в Лемузах течет небольшая речка, Белина называется. Близ той речки лежит селение рода Стадицев. Недалеко от селения, между полями и лугами, находится место пространное, никому не принадлежащее. Ширина и длина его сто двадцать шагов. Там пашет ваш воевода на двух пестрых волах. У одного вола голова белая, у другого от лба по хребту идет полоса белая, и задние ноги у него белые. Возьмите одежду княжескую, идите и приведите избранного народом и мною, вам - князя, мне - мужа. Пршемысл имя ему. Он и потомство его будет властвовать над землею вашею отныне и до века.
Когда выбрали послов из знатнейших родов, которые должны были ехать в Стадицы и объявить избранному мужу о решении княжны и народа, Либуше продолжала:
- Дороги не ищите и никого о ней не спрашивайте. Мой конь поведет вас, а вы спокойно следуйте за ним. Он доведет вас куда следует и приведет обратно. Перед которым человеком он остановится и заржет, и есть Пршемысл. Вы мне поверите, когда узрите трапезу своего князя за железным столом.
По знаку Либуше выведен был ее верховой конь Белош, с широкой шеи которого сбегала длинная густая грива. Надели на шею коню красивую сбрую, сверкавшую металлическими бляхами; на спину положили шкуру; поверх нее - богато убранное седло. Когда на седло положили княжескую одежду, конь выступил, а за ним и посольство.
Было это ранней осенью, в ясный солнечный день. Либушин конь шел шибко, твердыми шагами. Никто его не вел и ни одним словом не понукал. Он шел, точно к своей конюшне, так что послы удивлялись, и им пришла мысль, что он уже не раз ходил этой дорогой и, видать, княжна под покровом вечернего сумрака ездила сюда, а возвращалась домой до пенья петухов. Ни на шаг конь не уклонялся в сторону. Ничто не могло сбить его с пути. Не раз проезжали послы мимо табуна пасущихся коней. Их приветственное ржанье встречало и провожало Белоша. Но Белош продолжал идти вперед, не поворачивая головы ни вправо, ни влево. Когда же послы в открытом поле останавливались отдохнуть под дикой грушей либо в тени красной сосны, конь тоже останавливался и потом первый выступал в дальнейший путь.
Так ехали послы по горам и равнинам и на третий день были уже близко селения между холмами в узкой долине, по которой текла река. Когда вступили в долину, навстречу им выбежал мальчик. Послы обратились к нему:
- Эй, милый отрок, не это ли Стадицы и нет ли там мужа по имени Пршемысл?
- Да, это Стадицы; а вон и Пршемысл в поле, волами погоняет,- отвечал отрок.
Невдалеке послы увидали мужа высокого роста и в липовых лаптях. Он шел бодро за плугом, погоняя ореховым прутом двух пестрых волов. У одного вола была голова белая, у другого шла белая полоса от лба по хребту и ноги были белые. Поехали послы к пахарю широкою межою, и, когда подъехали, остановился Либушин конь и, приподнявшись на задние ноги, весело заржал. Затем, опустившись, он наклонил голову перед молодым пахарем, который вытащил плуг из земли и остановил волов.
Послы сняли с седла Белоша княжескую одежду: длинную юбку, обшитую дорогим мехом, красный плащ, богатый пояс и, подойдя к Пршемыслу, низко поклонились ему.
- Приветствуем тебя, муж великий, князь, богами нам суженный. Оставь волов, надень одежду, нами предлагаемую, воссядь на коня, и поедем. Чешский народ с нетерпением ожидает тебя. Приди и прими владение над нами, тебе и твоим потомкам предназначенное. Будь нашим князем, судьей и защитником.
Пршемысл молча выслушал речь послов, молча воткнул в землю ореховый прут, который держал в руке, и распряг волов. Снимая с них ярмо, он сказал им:
- Идите, откуда пришли.
В ту же минуту волы поднялись и скрылись в скале, которая раздвинулась перед ними и вновь сдвинулась так, что и знака не осталось.
Обратившись к послам, Пршемысл сказал:
- Жаль, что вы рано пришли. Если б я успел допахать это поле, в земле вашей было бы всегда вдоволь хлеба. Но так как вы поспешили и помешали мне кончить мое дело, знайте, что часто в крае будет голод. Когда он договорил, все увидели, что земля дала ореховому пруту жизнь и соки. Словно куст весною, прут начал покрываться почками, пустил побеги, которые мгновенно превратились в три ветки, на них зазеленели листья, среди листьев появились молодые орешки.
Послы с изумлением смотрели на это диво. Пршемысл обернул плуг лемехом вверх и, взяв с межи лыковую сумку, вынул из нее хлеб, сыр, положил на лемех, ярко блестевший на солнце, и пригласил послов разделить с ним трапезу.
"Вот он, железный стол, о котором вещала княжна наша!" - подумал каждый из послов, невольно дивясь в душе. Пока они с Пршемыслом трапезовали и из его чаши пили, усохли и отпали на пруте две веточки, а оставшаяся стала буйно разрастаться вверх и вширь. Послы ужаснулись. Указывая на это диво, они спрашивали Пршемысла, что оно означает, почему две ветки засохли, а одна разрослась так буйно.
- Об этом я поведаю вам,- отвечал Пршемысл.- Знайте, что из рода моего многие будут владычествовать, но уцелеет только один. Послы спросили, почему они трапезуют не на меже, а на железном лемехе.
- Затем, чтоб вы знали, что род мой будет править железною рукою. Уважайте железо! В мирное время вы им поле пашете, в смутное - обороняетесь от неприятеля. Покуда чехи будут иметь такой стол, неприятель не одолеет их. Если же чужеземец похитит тот стол, чехи потеряют свою свободу!
Проговорив эти слова, Пршемысл встал и пошел в деревню проститься со своим родом, отныне столь почтенным и превознесенным. Затем, одевшись в княжеские одежды с блестящим поясом, надев княжескую обувь, он сел на коня, который под ним радостно заржал.
Дорогой послы допытывались у Пршемысла, зачем он взял с собою лыковую сумку и лапти.
- И вам, и грядущим поколениям завещаю я сохранять эти лапти как свидетельство о прошедшем,- отвечал Пршемысл.- Пусть мои потомки помнят, откуда они пошли, живут в страхе, не притесняют вверенных им людей и не ослепляются гордынею, так как все люди равны.
Когда послы с князем подъезжали к Вышеграду, навстречу им вышла Либуше в блестящем головном уборе и В богатом ожерелье из янтарей и халцедонов на белой шее. В белой одежде, зардевшаяся от волнения, она была прекрасна. Радостью сияли ее очи, еще издали увидавшие Пршемысла на Велоше, во главе посольства. За княжною шла ее девичья свита: с лентами на головах, скрепленными сзади блестящими заушницами. За ними шли владыки родов, которые, как и весь собравшийся на вече народ, остались в Вышеграде ожидать возвращения посольства с новым князем.
И возрадовались все, увидав красивого, статного мужа; больше же всех Либуше, которая уже раньше встречала жениха в Будече. Подав друг другу руки, князь и княжна вошли в град, и за ними весь народ в великом веселии.
С радостными криками чехи повели и посадили Пршемысла на каменный княжеский престол и славили нового князя и союз его с Либуше. Славили их и на горе, и в граде, и в подградье. Воеводы и гости засели за столы на княжеском дворе и пировали. Ели много яств и пили много медов разных. Пили, и пели, и слушали гусляров, которые, перебирая струны, пели старинные песни о героях и битвах времен минувших. Потом опять славили до ночи, славили и ночью, при свете костров и факелов.
Погасли костры, и над лесом уже загорелась румяная зорька, а в Вышеграде и в подградье стоял еще гул от шумного веселья. И звуки эти утренний ветерок уносил за реку, до темных лесов, утопавших в беловатом тумане.
Так возвела Либуше Пршемысла на престол княжеский. После свадьбы спустилась она с ним в обширное подземелье, высеченное в скале и запертое тяжелой окованной дверью. Там на грубых столах вдоль стен лежало многое множество вещей из железа и бронзы, серебра и золота. Были там булатные мечи, кованые пояса, шлемы с шишаками, кольчуги, красиво украшенные щиты, браслеты, пряжки, перстни, серебряные диадемы, бусы из янтаря и кораллов, драгоценные каменья, куски чистого серебра и хрустальные чаши. Весь этот клад Либуше показала Пршемыслу, ибо отныне сокровища принадлежали и ему.
Повела она его и в свой сад, на священное место под деревьями, где сверкала серебряная голова мрачного Перуна. Там весною и летом проводили они время в серьезных разговорах. Посещали они священную рощу над Езеркой и другие места, где Либуше со своими девушками любила бывать до замужества, где купалась и где девушки расчесывали ее прекрасные волосы, воспевая ее красоту.
Вместе с супругом Либуше обдумывала уставы и законы. Много мудрых законов установил Пршемысл. Ими он сдерживал буйный люд, ими водворял мир, ими же управляли его потомки в течение многих веков. Порою Либуше вещала, объятая пророческим духом.
Однажды стояла она с Пршемыслом, дружиною и воеводами на скалистом утесе высоко над Влтавою. Длинные тени уже лежали на цветущих лугах долины, где под сводами ольхи, ив и кленов журчал поток Ботич. Роща на пригорке Волчьи Ворота и хлебные поля внизу и по ту сторону Влтавы залиты были красноватым светом заходящего солнца. Все любовались золотистыми нивами, полосами цветущего клевера и радовались такой благодати. Один из старейших владык припомнил то время, когда он, по приказанию воеводы блаженной памяти, вместе с другими послами отправился искать место для нового града и впервые ступил на эту почву.
- Какие же здесь были дикие места! Все лес да лес, как вон там.
И старик указал на лесистые горы за рекою, сверкавшей на солнце. На гладкой поверхности реки выступали острова, покрытые буйной растительностью, огромными деревьями и густыми кустами. Птицы кружились над лесом, а на берегу, где деревья, обвитые диким хмелем, склонялись над водою, шумели в густых камышах стаи водяных птиц. Все взоры устремились в сторону, куда указывал старый владыка: за острова, за реку, на бескрайние леса, подымавшиеся по склонам холмов,- Петршину, Страгову и других. Дальние леса уже начали закутываться в синеватый вечерний сумрак. Из-за вершин дерев вздымался столб дыма, освещенный лучами заходящего солнца,- какой-то охотник зажег костер в чаще леса...
- Пока не падут те леса,- проговорил старик,- нас будут тревожить голодные волки. А сколько еще лесов за Страговом, Шлаховом и Малейовом! Пока не срубят леса... Он не договорил. Никто его уже не слушал. Устремив взоры на молодую княгиню, все стояли, притаив дыхание, боясь пошевелиться, чтоб не нарушить ее вдохновения. На скале, впереди всех, стояла Либуше, не замечая ни мужа, ни окружающих. Лицо ее светилось внутренним светом, глаза сияли. Благоговейный страх объял присутствующих и взволновал их сердца. Воздев руки в сторону синеющих вдали лесов и устремив на них сверкающий взор, Либуше вещала:
- Вижу великий город, слава которого достигнет звезд небесных.
Место для него в излучине Влтавы, тридцать гонов до него отсюда. На полночь граничит оно с потоком Бруснице, что бежит в глубоком овраге, на полдень от нее скалистая гора возле леса Страгова. Там, среди леса, найдете вы человека, делающего порог для своего дома. И город, который вы выстроите, назовете Прагою. Как князья и воеводы перед порогом дома склоняют головы, так будет весь мир кланяться тому городу.
Либуше умолкла, вещий дух от нее отошел. И пошли люди за реку к старому лесу и нашли там мужа за работой, как и прозрела и сказала Либуше. На том месте поставили град, укрепив его со стороны леса Страгова, откуда он был наиболее доступен. Окопали глубокими рвами, насыпали высокий вал, а на валу сложили высокие стены с вышками. Снаружи стены обили соломенными щитами, смазанными глиною, чтобы оградить стены от пожара и каленых стрел, а наверху деревянных клиньев натыкали. И был город Прага хорошо укреплен. И царил он возле Выше-града над чешскою землею.
Однажды пришли на Вышеград владыки некоторых родов и иные выборные люди. Пришли они к Пршемыслу и повели такую речь:
- Княже, всего у нас в изобилии - и хлебов, и стад, и зверей, и рыб, только металла недостает нам. Того, что сами из земли добываем, не хватает, и мы за металл должны дорого платить чужеземным купцам мехами, медом и конями. Посоветуйся, мудрый княже, со своею княгиней. Не откроет ли ей вещий дух, в каких местах залегают жилы серебра, золота и других металлов.
Выслушав выборных людей и владык, Пршемысл сказал им, чтоб они возвращались в свои усадьбы и через пятнадцать дней снова собрались в Вышеграде. Тогда получат они ответ. В назначенный день пришли владыки и выборные люди и увидали Пршемысла, сидящего на своем престоле, а возле него Либуше на деревянном стуле, отмеченном ее знаками.
- Внимайте, храбрые воеводы и мужи чешской земли,- проговорил Пршемысл.- Внимайте словам вашей матери. Она обогатит вас и потомков ваших. Все взоры обратились на княгиню. Объятая вещим духом, она встала, плавно прошла через двор за ограду.
Пршемысл шел возле нее, а владыки и девичья дружина поодаль. Остановившись на скале над Влтавой, Либуше вещала:
Что скрыто в скале и в земной глубине, богами моими поведано мне.
Обратившись к западу и воздев руки, она продолжала:
Вижу я гору Бржезову и в ней серебро. Будет безмерно богатым, кто сыщет его. Придут от запада гости незваные, будут руду искать, ибо в ней мощь. Вы же храните дары вашей родины, чтоб чужеземец не отнял металла и из него не сковал вам оков...
Обратившись на левую сторону, к полудню, говорила тaк:
Вижу гору Иловую, в ней много злата, сила в нем кроется, дивная мощь. Сила поблекнет, бессилье наступит, если угаснет святая любовь.
Повернувшись к востоку, вещала:
Вон там гора, на хребте три вершины, в этой горе целый склад серебра, целых три раза иссякнет та жила, целых три раза окажется вновь. Будет чужих привлекать, точно липа, цветом манящая пчелок к себе. Трутни погибнут. Лишь пчелок работа в золото может сменить серебро.
Указав месторождение металлов, Либуше обратилась к владыкам и выборным, слушавшим ее с глубоким благоговением, и молвила так:
Холм я вижу Крупнатый, а в его глубинах свинца и олова тусклый блеск. Запасы их небогаты, расходовать их надо умело и бережно, стражи пускай охраняют те рудники, иначе там все потеряете вы.
Часто спускалась Либуше к подошве Вышеградской скалы, туда, где близ глубокого омута Влтава прорыла в утесах пещеру, служившую княгине купальною горницею. Там однажды стояла она, объятая вещим духом, и, вглядываясь в волны, прозревала будущее. Волна бежала за волною, и видения сменялись видениями. С волною нахлынули, с волною и отхлынули. Чем дальше, тем мрачнее и безрадостнее становились они; мутилась мысль, и болело сердце. Бледная, дрожащая, наклонясь над рекою, Либуше всматривалась в грозные видения. В страхе глядела девичья свита на свою княгиню. Печать страдания легла на ее чело. Глубоко взволнованным голосом она говорила:
- Вижу зарево пожара. В темной воде пышет пламя. В огне грады, веси, села. Ах, гибнет все, гибнет... При свете пожаров кровавый бой. Жестокий бой... Посиневшие тела, покрытые ранами, кровью... Брат убивает брата, а чужеземец попирает главу их. Вижу беду великую, унижение, позор...
Две девицы подали ей золотую колыбель ее первенца сына. Радость блеснула в очах Либуше и озарила ее черты. Поцеловав колыбель, она опустила ее в бездонную глубину и произнесла взволнованным голосом:
- Пусть глубоко на дне почивает колыбель моего сына, пока не придет час всплыть ей наружу. Не останется она навеки в темной пучине; не будет на родине ночь без конца. Снова взойдет ясный день, снова возрадуется мой народ. Очищен страданиями, укреплен трудом и любовью, возрастет он в силе, исполнит свое назначение и достигнет славы. Тогда вынырнет колыбель из пучины, выплывет на светлые воды и будет почивать в ней "Спасение родины", от века суженное.
Минули года, настал час, и Кази, которая так часто врачевала немощных своими благословенными чарами, сама стала жертвою смерти. В память о ней близ Казина, на берегу Мже, у дороги в Бехине через гору Осек, жители насыпали высокий могильный холм.
После того перст мрачной Мораны коснулся чела Теты. По всему краю тетинскому горевали о Тете, как о родной матери. Пепел ее погребли на горе Поглед, близ священного места, в тени старых дубов, где она поклонялась богам и приносила жертвы. В течение девяти дней зажигали большие огни и совершали жертвоприношения. К могиле Теты привалили большой камень.
Итак, осиротела Либуше, пережив своих сестер. Но и ее час пробил. По внушению богов узнала она, что конец ее близок. Помышляя о вечности, о пути в рай, к отцу и сестрам, она позвала Пршемысла и просила его собрать лехов и старост родов, чтобы в последний раз поговорить с ними.
Собрались лехи и владыки на широкий княжеский двор. Когда принесена была богам жертва всесожжения, Либуше, всеми чтимая княгиня, торжественно вступила в среду собравшихся. На бледном лице ее сияло выражение спокойствия, взор ее уже смотрел в вечность. Объявив владыкам и лехам, что час ее пробил и что она в последний раз говорит с ними, Либуше завещала служить верою и правдою Пршемыслу и его сыну и во всем повиноваться князьям своим. Все слушали с глубоким благоговением, тронутые до глубины души. Но когда княгиня стала просить мужа любить подданных, как детей своих, и быть к ним снисходительным, на глаза многих белобородых старцев навернулись слезы.
Воздев руки, Либуше благословила присутствующих и, возвратившись к себе, легла на землю, общую всем матерь, и почила.
Горько плакали о ней муж и сын; плакали мужи и девы, плакали плачем великим. Снесли и сожгли тело ее, а пепел погребли, учинив над могилою великую тризну.
Где покоится прах Либуше, доподлинно никому не известно. Называют град Либушин и Либицкий. Есть предание, что могила ее находится близ холма Ошкобрга, изобилующего чудодейственными травами. Богатства Либуше в тайнике, куда она водила Пршемысла после свадьбы, там и остались. Пршемысл не тронул их, так как знал, для чего они предназначены. И до сего дня сокровища эти лежат под Вышеградской скалой. Проявятся они в ту пору, когда наступит для страны тяжелое время, когда дороговизна припасов превысит всякое вероятие. Откроется Либушин клад, и всего будет в изобилии, нужда исчезнет.
Долго-долго почивала золотая колыбелька на дне Влтавы, под Вышеградскою скалою. Шла волна за волною, а на чешскую землю - беда за бедою. Пожары разрушили города и села, в кровавых сражениях и схватках погибал цвет чешского народа. Кровь залила прекрасный край. Брат губил брата, а больше всего - в Либушином роде, и чужеземец наступал им пятой на голову.
Но не была та ночь без конца. Настал час, и золотая колыбель вынырнула из темных вод. Ярко заблистало золото при дневном свете, и опочило в ней дитя - грядущий спаситель отчизны. Это был последний отпрыск когда-то мощного рода Пршемыслова. Колыбель росла вместе с дитятей и выросла в золотое ложе, а дитя выросло в мужчину и стало отцом родины. В священном Карл-штейне находилось это очарованное ложе. На нем отдыхал правитель, утомленный государственными делами и заботами о своем народе. Когда же он умер, не вынесло другого золотое ложе и исчезло. Ложе стало колыбелью и снова погрузилось туда, откуда вынырнуло, в темную пучину под Вышеградскою скалою, и там ждет...
У нее нет шансов" - громко заявили обстоятельства. "Она неудачница" - крикнули люди. "У нее все получится" - тихо сказал Бог...
Сообщение отредактировал elitka - Пт, 03.01.2014, 12:18
У Либуше на плече вроде сокол сидит.Так что можно взять что-то из символики сокола:
Сокол, благородная ловчая птица — символ солнца и света, победы и превосходства, защиты и свободы. С бесстрашной хищной птицей часто сравнивали славного воина-единоборца, подразумевая такие его качества, как рыцарство, храбрость, сила, ловкость, ум, мужественная красота. Примером тому может служить герой русских сказок, богатырь Финист Ясный Сокол, или непобедимый краснокожий воин Зоркий Сокол, чей благородный образ гениально воплотил на экране актер Гойко Митич. С еще большим на то основанием соколами называли отважных советских летчиков-асов, бивших фашистских стервятников в грозном небе Великой Отечественной войны.
Эмблематика позволяет выявить дополнительные символические нюансы, касающиеся предмета данной статьи. Сокол, преследующий зайца (олицетворение похоти), — символ победы духа над низменными страстями. Сокол, напавший на беззащитную цаплю, — аллегорический образ кровавого тирана, жестоко угнетающего простых людей, но хищная птица, несущая сжатую в когтях добычу своему хозяину, — эмблема верности и образцового исполнения долга. Сокол, отказавшийся от преследования воробья, — символ великодушного воина, пренебрегающего легкой добычей.
Вольная птица, парящая в поднебесье с распростертыми крыльями, — яркое выражение свободы; сидящая с колпачком на голове — эмблема надежды на обретение свободы. Аналогичную символику мы встречаем и в романтико-революционном жанре литературы, например, в «Песне о Соколе» Максима Горького, звучащей как торжественный гимн свободе.
В мифологии статус благородной хищной птицы необыкновенно высок. В сокола перевоплощались только самые значительные боги-властители (германский Вотан и индуистский громовержец Индра), боги огня (скандинавский Локи и западнославянский Рарог) и войины (иранский Веретрагна и малайский Сингаланг Буронг), а также великие герои-оборотни (Финист, Волх Всеславич и др.).
В христианской религии, где насилие не в чести, пернатый хищник олицетворял зло, жестокость и безбожие, но прирученный сокол персонифицировал обращенного язычника. В восточных религиях отношение к этой птице принципиально иное: древние египтяне, персы и арабы возвели сокола на вершину символического пьедестала, сделав его эмблемой царской власти.
В древнеегипетской иконографии богов в обличье сокола или с головой сокола такое множество, что они вполне могли бы составить отдельный соколиный пантеон. Во главе этого блестящего собрания следовало бы поставить сиятельного Ра, изображавшегося с золотым диском солнца над головой. По правую и левую стороны его солнечного трона расположились бы бог неба Гор и бог войны Монту (в короне, украшенной двумя голубыми перьями), а чуть поодаль, у подножия трона, и все остальные божественные соколы: властитель 12-го нома Верхнего Египта Немти; покровитель города Атрибиса Хентихети; защитник восточных границ государства Сопду; бог ливийских пустынь Аш и повелитель мертвых Сокар. Мужское общество могли бы слегка разбавить две прелестные соколицы: богиня воды и ветра Исида под руку (или под крылышко?) со своей странной сестрой Нефтидой, богиней без определенного места жительства и четко очерченных функций. Под высокими сводами белокаменного чертога в образе соколов с человеческими головами наверняка парили бы тысячи праведных душ (бау), допущенные лицезреть всех вышеперечисленных священно-божественных особ.
В христианской иконографии нет и тени египетского великолепия. Сокол здесь рассматривается только в качестве ловчей птицы, сопровождающей святых — покровителей соколиной охоты: Бавона, Губерта и Юлиана Госпиталита.
В истории Японии сокол тесно связан с императорской династией, основанной древним вождем Дзимму Тэнно. Старинная легенда гласит, что в деле объединения страны будущему императору сильно мешал могущественный князь Нагасунэ. В первой же битве с ним Тэнно был разбит, но боги послали ему вестника в образе золотого сокола, посоветовавшего ударить по армии Нагасунэ с востока на рассвете. Император внял божественному совету и атаковал противника, как только взошло солнце. Вражеские солдаты были ослеплены сиянием золотого сокола, развернувшего крылья над штандартами Дзимму Тэнно, и сражение закончилось его полной и окончательной победой. Спустя две с половиной тысячи лет после событий, описанных в этой легенде, в 1890 году, в Японии был учрежден орден Золотого сокола. Эту высокую награду вручали за выдающиеся военные заслуги, свершенные во славу императора, однако после поражения Японии во Второй мировой войне орден был упразднен.
В современной государственной геральдике изящная фигура сокола, как величавая эмблема верховной власти, красуется в гербах нескольких арабских стран: Египта, Ливии, Кувейта, Йемена, Ирака и Сирии. В европейских гербах эмблема власти в виде сокола, сидящего на руке рыцаря, отличает высокородных титулованных особ (герцогов, графов и маркграфов), а коронованный сокол в тербе древнего русского Суздаля напоминает о власти великого князя владимиросуздальского в смутную эпоху феодальной раздробленности.
Однако в отечественной геральдике великокняжеской птице нашлось и более прозаическое применение. В историческом гербе г. Красноуфимска Свердловской области, составленном в 1783 году, серебряный сокол, сидящий на золотом суку в зеленом поле, попросту означает изобилие этих птиц в данной местности. Зачастую эмблема и вовсе лишена символики, т.е. является «говорящей» (например, в гербе города Сокола Вологодской области). Зато в гербе дворян Соколовых серебряный сокол с птицей в когтях — отнюдь не «пустышка». отсюда
Думаю,что скорее всего сокол здесь как символ зоркости,точности,прямоты.
Так же Либуше замужем,что не так часто за Жрицей водится.Но такое значение скорее всего редко будет проигрываться.Вообще карта по классике играет. Синее платье-укажет на хорошо развитую Аджну.Красный кушак и пояс по цвету Муладхары скорее говорят о том,что дамочка не оторвана от жизни,а вполне так твёрдо стоит на ногах. Белая накидка-чистота её помыслов.Скорее всего человек во зло свой дар и способности не употребит.
Каменная арка на заднем плане явно указывает на кельское происхождение истории.Так же Либуше как-то явно связана с этой аркой.Намёк на "осёдлость" её,сильную привязку к роду.Возможно в раскладах укажет на дар,который передался по линии предков.Или например у проблемы давние корни.Наличие такого количества камней скажет о заземлённости,серьёзности ситуации,от которой не так просто будет отмахнуться.
Далее поза и расставленные руки.То есть фигура не зажата,как обычно бывает у Жриц.Эта готова поделиться знаниями и информацией.Возможно человека ждёт какое-то озарение в скором времени.
elia, мне она сразу 9монет РУ напомнила :DСложная непонятная пока жрица для меня. У нее нет шансов" - громко заявили обстоятельства. "Она неудачница" - крикнули люди. "У нее все получится" - тихо сказал Бог...
Сообщение отредактировал elitka - Вс, 12.01.2014, 17:28
Исида, может означать, что путешествие пройдет не совсем так, как изначально его планировали. Могут быть какие-то непредвиденные трудности, задержки... Хотя, в итоге они могут сработать и к лучшему - смотря по окружающим картам в раскладе или допам, если выбиралась одна карта для ответа на вопрос. От шабата до шабата ловко брат кидает брата, и сестра – сестру… ту-ру-ру-ру-ру :-)))
Сообщение отредактировал Anetta - Вс, 12.01.2014, 18:22
Спасибо. Да, карта многогранная... там и выбор женихов, и посещение увесилительных мероприятий, и свадьба и путешествия... для классического Повешенного слишком большой набор Жизнь прекрасна! Мечты сбываются!
Карта говорит,о том что человек должен прислушаться к совету родствеников иначе плохо закончит.
Жил-был один почтенный и знатный человек. Первая жена его умерла, и он женился во второй раз, да на такой сварливой и высокомерной женщине, какой свет еще не видывал.
У нее были две дочери, очень похожие на свою матушку и лицом, и умом, и характером.
У мужа тоже была дочка, добрая, приветливая, милая - вся в покойную мать. А мать ее была женщина самая красивая и добрая.
И вот новая хозяйка вошла в дом. Тут-то и показала она свой нрав. Все было ей не по вкусу, но больше всего невзлюбила она свою падчерицу. Девушка была так хороша, что мачехины дочки рядом с нею казались еще хуже.
Бедную падчерицу заставляли делать всю самую грязную и тяжелую работу в доме: она чистила котлы и кастрюли, мыла лестницы, убирала комнаты мачехи и обеих барышень - своих сестриц.
Спала она на чердаке, под самой крышей, на колючей соломенной подстилке. А у обеих сестриц были комнаты с паркетными полами цветного дерева, с кроватями, разубранными по последней моде, и с большими зеркалами, в которых модою было увидеть себя с головы до ног.
Бедная девушка молча сносила все обиды и не решалась пожаловаться даже отцу. Мачеха так прибрала его к рукам, что он теперь на все смотрел ее глазами и, наверно, только побранил бы дочку за неблагодарность и непослушание.
Вечером, окончив работу, она забиралась в уголок возле камина и сидела там на ящике с золой. Поэтому сестры, а за ними и все в доме прозвали ее Золушкой.
А все-таки Золушка в своем стареньком платьице, перепачканном золою, была во сто раз милее, чем ее сестрицы, разодетые в бархат и шелк.
И вот как-то раз сын короля той страны устроил большой бал и созвал на него всех знатных людей с женами и дочерьми.
Золушкины сестры тоже получили приглашение на бал. Они очень обрадовались и сейчас же принялись выбирать наряды и придумывать, как бы причесаться, чтобы удивить всех гостей и понравиться принцу.
У бедной Золушки работы и заботы стало еще больше, чем всегда. Ей пришлось гладить сестрам платья, крахмалить их юбки, плоить воротники и оборки.
В доме только и разговору было, что о нарядах.
- Я, - говорила старшая, - надену красное бархатное платье и драгоценный убор, который мне привезли из-за моря.
- А я, - говорила младшая, - надену самое скромное платье, но зато у меня будет накидка, расшитая золотыми цветами, и бриллиантовый пояс, какого нет ни у одной знатной дамы.
Послали за искуснейшей модисткой, чтобы она соорудила им чепчики с двойной оборкой, а мушки купили у самой лучшей мастерицы в городе.
Сестры то и дело подзывали Золушку и спрашивали у нее, какой выбрать гребень, ленту или пряжку. Они знали, что Золушка лучше понимает, что красиво и что некрасиво.
Никто не умел так искусно, как она, приколоть кружева или завить локоны.
- А что, Золушка, хотелось бы тебе поехать на королевский бал? - спрашивали сестры, пока она причесывала их перед зеркалом.
- Ах, что вы, сестрицы! Вы смеетесь надо мной! Разве меня пустят во дворец в этом платье и в этих башмаках!
- Что правда, то правда. Вот была бы умора, если бы такая замарашка явилась на бал!
Другая на месте Золушки причесала бы сестриц как можно хуже. Но Золушка была добра: она причесала их как можно лучше.
За два дня до бала сестрицы от волнения перестали обедать и ужинать. Они ни на минуту не отходили от зеркала и разорвали больше дюжины шнурков, пытаясь потуже затянуть свои талии и сделаться потоньше и постройнее.
И вот наконец долгожданный день настал. Мачеха и сестры уехали.Золушка долго смотрела им вслед, а когда их карета исчезла за поворотом, она закрыла лицо руками и горько заплакала.
Ее крестная, которая как раз в это время зашла навестить бедную девушку, застала ее в слезах.
- Что с тобой, дитя мое? - спросила она. Но Золушка так горько плакала, что даже не могла ответить.
- Тебе хотелось бы поехать на бал, не правда ли? - спросила крестная.
Она была фея - волшебница - и слышала не только то, что говорят, но и то, что думают.
- Правда, - сказала Золушка, всхлипывая.
- Что ж, будь только умницей, - сказала фея, - а уж я позабочусь о том, чтобы ты могла побывать сегодня во дворце. Сбегай-ка на огород да принеси мне оттуда большую тыкву!
Золушка побежала на огород, выбрала самую большую тыкву и принесла крестной. Ей очень хотелось спросить, каким образом простая тыква поможет ей попасть на королевский бал. но она не решилась.
А фея, не говоря ни слова, разрезала тыкву и вынула из нее всю мякоть. Потом она прикоснулась к ее желтой толстой корке своей волшебной палочкой, и пустая тыква сразу превратилась в прекрасную резную карету, позолоченную от крыши до колес.
Затем фея послала Золушку в кладовую за мышеловкой. В мышеловке оказалось полдюжины живых мышей.
Фея велела Золушке приоткрыть дверцу и выпустить на волю всех мышей по очереди, одну за другой. Едва только мышь выбегала из своей темницы, фея прикасалась к ней палочкой, и от этого прикосновения обыкновенная серая мышка сейчас же превращалась в серого, мышастого коня.
Не прошло и минуты, как перед Золушкой уже стояла великолепная упряжка из шести статных коней в серебряной сбруе.
Не хватало только кучера.
Заметив, что фея призадумалась, Золушка робко спросила:
- Что, если посмотреть, не попалась ли в крысоловку крыса? Может быть, она годится в кучера?
Золушка принесла крысоловку, из которой выглядывали три большие крысы.
Фея выбрала одну из них, самую крупную и усатую, дотронулась до нее своей палочкой, и крыса сейчас же превратилась в толстого кучера с пышными усами, - таким усам позавидовал бы даже главный королевский кучер.
- А теперь, - сказала фея, - ступай в сад. Там за лейкой, на куче песка, ты найдешь шесть ящериц. Принеси-ка их сюда.
Не успела Золушка вытряхнуть ящериц из фартука, как фея превратила их в выездных лакеев, одетых в зеленые ливреи, украшенные золотым галуном.
Все шестеро проворно вскочили на запятки кареты с таким важным видом, словно всю свою жизнь служили выездными лакеями и никогда не были ящерицами...
- Ну вот, - сказала фея, - теперь у тебя есть свой выезд, и ты можешь, не теряя времени, ехать во дворец. Что, довольна ты?
- Очень! - сказала Золушка. - Но разве можно ехать на королевский бал в этом старом, испачканном золой платье?
Фея ничего не ответила. Она только слегка прикоснулась к Золушкиному платью своей волшебной палочкой, и старое платье превратилось в чудесный наряд из серебряной и золотой парчи, весь усыпанный драгоценными камнями.
Последним подарком феи были туфельки из чистейшего хрусталя, какие и не снились ни одной девушке.
Когда Золушка была уже совсем готова, фея усадила ее в карету и строго-настрого приказала возвратиться домой до полуночи.
- Если ты опоздаешь хоть на одну минутку, - сказала она, - твоя карета снова сделается тыквой, лошади - мышами, лакеи - ящерицами, а твой пышный наряд опять превратится в старенькое, залатанное платьице.
- Не беспокойтесь, я не опоздаю! - ответила Золушка и, не помня себя от радости, отправилась во дворец.
Принц, которому доложили, что на бал приехала прекрасная, но никому не известная принцесса, сам выбежал встречать ее. Он подал ей руку, помог выйти из кареты и повел в зал, где уже находились король с королевой и придворные.
Все сразу стихло. Скрипки замолкли. И музыканты, и гости невольно загляделись на незнакомую красавицу, которая приехала на бал позже всех.
"Ах, как она хороша!" - говорили шепотом кавалер кавалеру и дама даме.
Даже король, который был очень стар и больше дремал, чем смотрел по сторонам, и тот открыл глаза, поглядел на Золушку и сказал королеве вполголоса, что давно уже не видел такой обворожительной особы.
Придворные дамы были заняты только тем, что рассматривали ее платье и головной убор, чтобы завтра же заказать себе что-нибудь похожее, если только им удастся найти таких же искусных мастеров и такую же прекрасную ткань.
Принц усадил свою гостью на самое почетное место, а чуть только заиграла музыка, подошел к ней и пригласил на танец.
Она танцевала так легко и грациозно, что все залюбовались ею еще больше, чем прежде.
После танцев разносили угощение. Но принц ничего не мог есть - он не сводил глаз со своей дамы. А Золушка в это время разыскала своих сестер, подсела к ним и, сказав каждой несколько приятных слов, угостила их апельсинами и лимонами, которые поднес ей сам принц.
Это им очень польстило. Они и не ожидали такого внимания со стороны незнакомой принцессы.
Но вот, беседуя с ними, Золушка вдруг услышала, что дворцовые часы бьют одиннадцать часов и три четверти. Она встала, поклонилась всем и пошла к выходу так быстро, что никто не успел догнать ее.
Вернувшись из дворца, она еще сумела до приезда мачехи и сестер забежать к волшебнице и поблагодарить ее за счастливый вечер.
- Ах, если бы можно было и завтра поехать во дворец! - сказала она. - Принц так просил меня...
И она рассказала крестной обо всем, что было во дворце.
Едва только Золушка переступила порог и надела свой старый передник и деревянные башмаки, как в дверь постучали. Это вернулись с бала мачеха и сестры.
- Долго же вы, сестрицы, гостили нынче во дворце! - сказала Золушка, зевая и потягиваясь, словно только что проснулась.
- Ну, если бы ты была с нами на балу, ты бы тоже не стала торопиться домой, - сказала одна из сестер. - Там была одна принцесса, такая красавица, что и во сне лучше не увидишь! Мы ей, должно быть, очень понравились. Она подсела к нам и даже угостила апельсинами и лимонами.
- А как ее зовут? - спросила Золушка.
- Ну, этого никто не знает... - сказала старшая сестрица.
А младшая прибавила:
- Принц, кажется, готов отдать полжизни, чтобы только узнать, кто она такая. Золушка улыбнулась.
- Неужели эта принцесса и вправду так хороша? - спросила она. - Какие вы счастливые!.. Нельзя ли и мне хоть одним глазком посмотреть на нее? Ах, сестрица Жавотта, дайте мне на один вечер ваше желтое платье, которое вы носите дома каждый день!
- Этого только не хватало! - сказала Жавотта, пожимая плечами. Дать свое платье такой замарашке, как ты! Кажется, я еще не сошла с ума.
Золушка не ждала другого ответа и нисколько не огорчилась. В самом деле: что бы стала она делать, если бы Жавотта вдруг расщедрилась и вздумала одолжить ей свое платье!
На другой вечер сестры опять отправились во дворец - и Золушка тоже... На этот раз она была еще прекраснее и наряднее, чем накануне.
Принц не отходил от нее ни на минуту. Он был так приветлив, говорил такие приятные вещи, что Золушка забыла обо всем на свете, даже о том, что ей надо уехать вовремя, и спохватилась только тогда, когда часы стали бить полночь.
Она поднялась с места и убежала быстрее лани.
Принц бросился за ней, но ее и след простыл. Только на ступеньке лестницы лежала маленькая хрустальная туфелька. Принц бережно поднял ее и приказал расспросить привратников, не видел ли кто-нибудь из них, куда уехала прекрасная принцесса. Но никто никакой принцессы не видал. Правда, привратники заметили, что мимо них пробежала какая-то бедно одетая девушка, но она скорее была похожа на нищенку, чем на принцессу.
Тем временем Золушка, задыхаясь от усталости, прибежала домой. У нее не было больше ни кареты, ни лакеев. Ее бальный наряд снова превратился в старенькое, поношенное платьице, и от всего ее великолепия только и осталось, что маленькая хрустальная туфелька, точно такая же, как та, которую она потеряла на дворцовой лестнице.
Когда обе сестрицы вернулись домой, Золушка спросила у них, весело ли им было нынче на балу и приезжала ли опять во дворец вчерашняя красавица.
Сестры наперебой стали рассказывать, что принцесса и на этот раз была на балу, но убежала, чуть только часы начали бить двенадцать.
- Она так торопилась, что даже потеряла свой хрустальный башмачок, - сказала старшая сестрица.
- А принц поднял его и до конца бала не выпускал из рук, - сказала младшая.
- Должно быть, он по уши влюблен в эту красавицу, которая теряет на балах башмаки, - добавила мачеха.
И это была правда. Через несколько дней принц приказал объявить во всеуслышание, под звуки труб и фанфар, что девушка, которой придется впору хрустальная туфелька, станет его женой.
Разумеется, сначала туфельку стали мерить принцессам, потом герцогиням, потом придворным дамам, но все было напрасно: она была тесна и герцогиням, и принцессам, и придворным дамам.
Наконец очередь дошла и до сестер Золушки.Ах, как старались обе сестрицы натянуть маленькую туфельку на свои большие ноги! Но она не лезла им даже на кончики пальцев. Золушка, которая с первого взгляда узнала свою туфельку, улыбаясь, смотрела на эти напрасные попытки.
- А ведь она, кажется, будет впору мне, - сказала Золушка.
Сестрицы так и залились злым смехом. Но придворный кавалер, который примерял туфельку, внимательно посмотрел на Золушку и, заметив, что она очень красива, сказал:
- Я получил приказание от принца примерить туфельку всем девушкам в городе. Позвольте вашу ножку, сударыня!
Он усадил Золушку в кресло и, надев хрустальную туфельку на ее маленькую ножку, сразу увидел, что больше примерять ему не придется: башмачок был точь-в-точь по ножке, а ножка - по башмачку.
Сестры замерли от удивления. Но еще больше удивились они, когда Золушка достала из кармана вторую хрустальную туфельку - совсем такую же, как первая, только на другую ногу - и надела, не говоря ни слова. В эту самую минуту дверь отворилась, и в комнату вошла фея - Золушкина крестная.
Она дотронулась своей волшебной палочкой до бедного платья Золушки, и оно стало еще пышнее и красивее, чем было накануне на балу.
Тут только обе сестрицы поняли, кто была та красавица, которую они видели во дворце. Они кинулись к ногам Золушки, чтобы вымолить себе прощение за все обиды, которые она вытерпела от них. Золушка простила сестер от всего сердца - ведь она была не только хороша собой, но и добра.
Ее отвезли во дворец к молодому принцу, который нашел, что она стала еще прелестнее, чем была прежде.
А через несколько дней сыграли веселую свадьбу.
для меня странный выбор ,как по мне Золушка не подходит для этой сказки... На удачное замужество должно падать а также подыскивание идеальной жены по неким "своим тараканам" принц по туфельки он влюбился в ее образ,интересно на роман с человеком который выдает себя за богатенького буратино падало у кого? У нее нет шансов" - громко заявили обстоятельства. "Она неудачница" - крикнули люди. "У нее все получится" - тихо сказал Бог...
Сообщение отредактировал elitka - Вт, 14.01.2014, 17:05
Интересно, а Императрица тут Золушка или таки добрая фея?
Если Золушка, то видимо смысл в том, что если долго корячиться со всякими горшками и тряпками, стать хорошей хозяйкой и покладистой женщиной, то можно заслужить принца. Никогда не думала об этой карте с такой стороны...конечно, это одному марселю известно, что там Императрице пришлось пройти чтобы стать императрицей...но перспектива прям безрадостная. Можно же и знатного роду быть и в Императрицы с парадного входа попасть. "Я бросал людей себе под ноги и сам не раз в грязь падал,был даже тем, кто совершает подвиги, для одних - герой, для других - падаль"(с)
Сообщение отредактировал Лахесис - Вт, 14.01.2014, 17:50
Лахесис, а может и правда фея,процесс "превращения тыквы в карету показан" Воббще ощущение что должна падать на человека любящего пускать пыль в глаза,арендованные яхты, костюмы и машины напрокат,кстате сказка Золушка самое зло для женщин многие ждут принцев всю жизнь. У нее нет шансов" - громко заявили обстоятельства. "Она неудачница" - крикнули люди. "У нее все получится" - тихо сказал Бог...
Сообщение отредактировал elitka - Вт, 14.01.2014, 20:27
В книжке компаньоне замечено,что в самых ранних версиях этой сказки,крёстная Золушки это на самом деле дух её умершей матери.Так что это как бы мать продолжает после смерти заботиться о дочери.Поэтому скорее Императрица-это фея.Идея материнства,заботы о детях своих. Если брать сюжет сказки-то да,удачный брак для женщины,мезальянс,но в ей пользу.Неожиданно привалившее материальное благополучие. И наконец из самой картинки-идея роста и удачных начинаний.Помощь от влиятельного лица.
Цитатаelitka ()
кстате сказка Золушка самое зло для женщин многие ждут принцев всю жизнь.
elitka,
Ага.Есть такое. Хотя у меня например подружка дождалась,упёртая была.
Сообщение отредактировал elia - Ср, 15.01.2014, 10:58
эта карта у меня еще ни разу не показала ни замужества, ни удачи в деньгах, а вот заботу и кручение как белка в колесе это да. а также поездки и средства передвижения.
elia, Доступно только для пользователей У нее нет шансов" - громко заявили обстоятельства. "Она неудачница" - крикнули люди. "У нее все получится" - тихо сказал Бог...
elitka, Ага..Не очень удачно..2 тётки на картинке.А та что Императрица-умершая,ну или явно одинокая. Так что не знаю..Теорию назвали,а на практике пока у меня тоже ничего такого не показала.Ну да и опыта работы с колодой маловато.
ЦитатаFoxyLady ()
а вот заботу и кручение как белка в колесе это да. а также поездки и средства передвижения.
В общем,логично..Надо понаблюдать.
elitka,
Цитатаelitka ()
сейчас она помощник судьи,вот такая Золушка у меня имеется в примерах.
Зря рассказала.Мой воспалённое воображение теперь меня доконает.
Ну как что.Я и так иллюзии питаю.На землю никак не сойти.Только в принцев и верю,простых смертных игнорирую по жизни.А тут буду продолжать ожидать ещё лет дцать.
интересно,а том что человек время не рассчитал, проигрывалась эта карта так?
а пока следующая сказка Император
В Китае, как ты знаешь, и сам император и все его подданные - китайцы. Дело было давно, но потому-то и стоит о нем послушать, пока оно не забудется совсем! В целом мире не нашлось бы дворца лучше императорского; он весь был из драгоценного фарфора, зато такой хрупкий, что страшно было до него дотронуться. В саду росли чудеснейшие цветы; к самым лучшим из них были привязаны серебряные колокольчики; звон их должен был обращать на цветы внимание каждого прохожего. Вот как тонко было придумано! Сад тянулся далеко-далеко, так далеко, что и сам садовник не знал, где он кончается. Из сада можно было попасть прямо в густой лес; в чаще его таились глубокие озера, и доходил он до самого синего моря. Корабли проплывали под нависшими над водой вершинами деревьев, и в ветвях их жил соловей, который пел так чудесно, что его заслушивался, забывая о своем неводе, даже бедный, удрученный заботами рыбак. "Господи, как хорошо!" - вырывалось наконец у рыбака, но потом бедняк опять принимался за свое дело и забывал о соловье, на следующую ночь снова заслушивался его и снова повторял то же самое: "Господи, как хорошо!"
Со всех концов света стекались в столицу императора путешественники; все они дивились на великолепный дворец и на сад, но, услышав соловья, говорили: "Вот это лучше всего!"
Возвращаясь домой, путешественники рассказывали обо всем виденном; ученые описывали столицу, дворец и сад императора, но не забывали упомянуть и о соловье и даже ставили его выше всего; поэты слагали в честь крылатого певца, жившего в лесу, на берегу синего моря, чудеснейшие стихи.
Книги расходились по всему свету, и вот некоторые из них дошли и до самого императора. Он восседал в своем золотом кресле, читал-читал и поминутно кивал головой - ему очень приятно было читать похвалы своей столице, дворцу и саду. "Но соловей лучше всего!" - стояло в книге.
- Что такое? - удивился император. - Соловей? А я ведь и не знаю его! Как? В моем государстве и даже в моем собственном саду живет такая удивительная птица, а я ни разу и не слыхал о ней! Пришлось вычитать о ней из книг!
И он позвал к себе первого из своих приближенных; а тот напускал на себя такую важность, что, если кто-нибудь из людей попроще осмеливался заговорить с ним или спросить его о чем-нибудь, отвечал только: "Пф!" - а это ведь ровно ничего не означает.
- Оказывается, у нас здесь есть замечательная птица, по имени соловей. Ее считают главной достопримечательностью моего великого государства! - сказал император. - Почему же мне ни разу не доложили о ней?
- Я даже и не слыхал о ней! - отвечал первый приближенный. - Она никогда не была представлена ко двору!
- Я желаю, чтобы она была здесь и пела предо мною сегодня же вечером! - сказал император. - Весь свет знает, что у меня есть, а сам я не знаю!
- И не слыхивал о такой птице! - повторил первый приближенный. - Но я разыщу ее!
Легко сказать! А где ее разыщешь?
Первый приближенный императора бегал вверх и вниз по лестницам, по залам и коридорам, но никто из встречных, к кому он ни обращался с расспросами, и не слыхивал о соловье. Первый приближенный вернулся к императору и доложил, что соловья-де, верно, выдумали книжные сочинители.
- Ваше величество не должны верить всему, что пишут в книгах: все это одни выдумки, так сказать черная магия!..
- Но ведь эта книга прислана мне самим могущественным императором Японии, и в ней не может быть неправды! Я хочу слышать соловья! Он должен быть здесь сегодня же вечером! Я объявляю ему мое высочайшее благоволение! Если же его не будет здесь в назначенное время, я прикажу после ужина всех придворных бить палками по животу!
- Тзинг-пе! - сказал первый приближенный и опять забегал вверх и вниз по лестницам, по коридорам и залам; с ним бегала и добрая половина придворных, - никому не хотелось отведать палок. У всех на языке был один вопрос: что это за соловей, которого знает весь свет, а при дворе ни одна душа не знает?
Наконец на кухне нашли одну бедную девочку, которая сказала:
- Господи! Как не знать соловья! Вот уж поет-то! Мне позволено относить по вечерам моей бедной больной матушке остатки от обеда. Живет матушка у самого моря, и вот, когда я иду назад и сяду отдохнуть в лесу, я каждый раз слышу пение соловья! Слезы так и потекут у меня из глаз, а на душе станет так радостно, словно матушка целует меня!..
- Кухарочка! - сказал первый приближенный императора. - Я определю тебя на штатную должность при кухне и выхлопочу тебе позволение посмотреть, как кушает император, если ты сведешь нас к соловью! Он приглашен сегодня вечером ко двору!
И вот все отправились в лес, где обыкновенно распевал соловей; отправилась туда чуть не половина всех придворных. Шли, шли, вдруг замычала корова.
- О! - сказали молодые придворные. - Вот он! Какая, однако, сила! И это у такого маленького созданьица! Но мы положительно слышали его раньше!
- Это мычит корова! - сказала девочка. - Нам еще далеко до места. В пруду заквакали лягушки.
- Чудесно! - сказал придворный бонза. - Теперь я слышу! Точь-в-точь наши колокольчики в молельне!
- Нет, это лягушки! - сказала опять девочка. - Но теперь, я думаю, скоро услышим и его! И вот запел соловей.
- Вот это соловей! - сказала девочка. - Слушайте, слушайте! А вот и он сам! - И она указала пальцем на маленькую серенькую птичку, сидевшую в ветвях.
- Неужели! - сказал первый приближенный императора. - Никак не воображал себе его таким! Самая простая наружность! Верно, он потерял все свои краски при виде стольких знатных особ!
- Соловушка! - громко закричала девочка. - Наш милостивый император желает послушать тебя!
- Очень рад! - ответил соловей и запел так, что просто чудо.
- Словно стеклянные колокольчики звенят! - сказал первый приближенный.
- Глядите, как трепещет это маленькое горлышко! Удивительно, что мы ни разу не слыхали его раньше! Он будет иметь огромный успех при дворе!
- Спеть ли мне императору еще? - спросил соловей. Он думал, что тут был и сам император.
- Несравненный соловушка! - сказал первый приближенный императора. - На меня возложено приятное поручение пригласить вас на имеющий быть сегодня вечером придворный праздник. Не сомневаюсь, что вы очаруете его величество своим дивным пением!
- Пение мое гораздо лучше слушать в зеленом лесу! - сказал соловей, но, узнав, что император пригласил его во дворец, охотно согласился туда отправиться.
При дворе шли приготовления к празднику. В фарфоровых стенах и в полу сияли отражения бесчисленных золотых фонариков; в коридорах рядами были расставлены чудеснейшие цветы с колокольчиками, которые от всей этой беготни, стукотни и сквозняка звенели так, что не слышно было человеческого голоса. Посреди огромной залы, где сидел император, возвышался золотой шест для соловья. Все придворные были в полном сборе; позволили стоять в дверях и кухарочке, - теперь ведь она получила звание придворной поварихи. Все были разодеты в пух и прах и глаз не сводили с маленькой серенькой птички, которой император милостиво кивнул головой. И соловей запел так дивно, что у императора выступили на глазах слезы и покатились по щекам. Тогда соловей залился еще громче, еще слаще; пение его так и хватало за сердце. Император был очень доволен и сказал, что жалует соловью свою золотую туфлю на шею. Но соловей поблагодарил и отказался, говоря, что довольно награжден и без того.
- Я видел на глазах императора слезы - какой еще награды желать мне! В слезах императора дивная сила! Видит бог - я награжден с избытком! И опять зазвучал его чудный, сладкий голос.
- Вот самое очаровательное кокетство! - сказали придворные дамы и стали набирать в рот воды, чтобы она булькала у них в горле, когда они будут с кем-нибудь разговаривать. Этим они думали походить на соловья. Даже слуги и служанки объявили, что очень довольны, а это ведь много значит: известно, что труднее всего угодить этим особам. Да, соловей положительно имел успех.
Его оставили при дворе, отвели ему особую комнатку, разрешили гулять на свободе два раза в день и раз ночью и приставили к нему двенадцать слуг; каждый держал его за привязанную к его лапке шелковую ленточку. Большое удовольствие было от такой прогулки!
Весь город заговорил об удивительной птице, и если встречались на улице двое знакомых, один сейчас же говорил: "соло", а другой подхватывал: "вей", после чего оба вздыхали, сразу поняв друг друга.
Одиннадцать сыновей мелочных лавочников получили имена в честь соловья, но ни у одного из них не было и признака голоса.
Раз императору доставили большой пакет с надписью: "Соловей".
- Ну, вот еще новая книга о нашей знаменитой птице! - сказал император.
Но то была не книга, а затейливая штучка: в ящике лежал искусственный соловей, похожий на настоящего, но весь осыпанный бриллиантами, рубинами и сапфирами. Стоило завести птицу - и она начинала петь одну из мелодий настоящего соловья и поводить хвостиком, который отливал золотом и серебром.
На шейке у птицы была ленточка с надписью: "Соловей императора японского жалок в сравнении с соловьем императора китайского".
- Какая прелесть! - сказали все придворные, и явившегося с птицей посланца императора японского сейчас же утвердили в звании "чрезвычайного императорского поставщика соловьев".
- Теперь пусть-ка споют вместе, вот будет дуэт!
Но дело не пошло на лад: настоящий соловей пел по-своему, а искусственный - как заведенная шарманка.
- Это не его вина! - сказал придворный капельмейстер. - Он безукоризненно держит такт и поет совсем по моей методе. Искусственного соловья заставили петь одного. Он имел такой же успех, как настоящий, но был куда красивее, весь так и блестел драгоценностями!
Тридцать три раза пропел он одно и то же и не устал. Окружающие охотно послушали бы его еще раз, да император нашел, что надо заставить спеть и живого соловья. Но куда же он девался?
Никто и не заметил, как он вылетел в открытое окно и унесся в свой зеленый лес.
- Что же это, однако, такое! - огорчился император, а придворные назвали соловья неблагодарной тварью.
- Лучшая-то птица у нас все-таки осталась! - сказали они, и искусственному соловью пришлось петь то же самое в тридцать четвертый раз.
Никто, однако, не успел еще выучить мелодии наизусть, такая она была трудная. Капельмейстер расхваливал искусственную птицу и уверял, что она даже выше настоящей не только платьем и бриллиантами, но и по внутренним своим достоинствам.
- Что касается живого соловья, высокий повелитель мой и вы, милостивые господа, то никогда ведь нельзя знать заранее, что именно споет он, у искусственного же все известно наперед! Можно даже отдать себе полный отчет в его искусстве, можно разобрать его и показать все его внутреннее устройство - плод человеческого ума, расположение и действие валиков, все, все!
- Я как раз того же мнения! - сказал каждый из присутствовавших, и капельмейстер получил разрешение показать птицу в следующее же воскресенье народу.
- Надо и народу послушать ее! - сказал император.
Народ послушал и был очень доволен, как будто вдосталь напился чаю, - это ведь совершенно по-китайски. От восторга все в один голос восклицали: "О!", поднимали вверх указательные пальцы и кивали головами. Но бедные рыбаки, слышавшие настоящего соловья, говорили:
- Недурно и даже похоже, но все-таки не то! Чего-то недостает в его пении, ачего - мы и сами не знаем!
Живого соловья объявили изгнанным из пределов государства. Искусственная птица заняла место на шелковой подушке возле императорской постели. Кругом нее были разложены все пожалованные ей драгоценности. Величали же ее теперь "императорского ночного столика первым певцом с левой стороны", -император считал более важною именно ту сторону, на которой находится сердце, а сердце находится слева даже у императора. Капельмейстер написал об искусственном соловье двадцать пять томов, ученых-преученых и полных самыхмудреных китайских слов.
Придворные, однако, говорили, что читали и поняли все, иначе ведь их прозвали бы дураками и отколотили палками по животу.Так прошел целый год; император, весь двор и даже весь народ знали наизусть каждую нотку искусственного соловья, но потому-то пение его им так и нравилось: они сами могли теперь подпевать птице. Уличные мальчишки пели: "Ци-ци-ци! Клюк-клюк-клюк!" Сам император напевал то же самое. Ну что за прелесть! Но раз вечером искусственная птица только что распелась перед императором, лежавшим в постели, как вдруг внутри ее зашипело, зажужжало, колеса завертелись, и музыка смолкла.
Император вскочил и послал за придворным медиком, но что же мог тот поделать! Призвали часовщика, и этот после долгих разговоров и осмотров кое-как исправил птицу, но сказал, что с ней надо обходиться крайне бережно: зубчики поистерлись, а поставить новые так, чтобы музыка шла по-прежнему, верно, было нельзя. Вот так горе! Только раз в год позволили заводить птицу. И это было очень грустно, но капельмейстер произнес краткую, зато полную мудреных слов речь, в которой доказывал, что птица ничуть не сделалась хуже. Ну, значит, так оно и было.
Прошло еще пять лет, и страну постигло большое горе: все так любили императора, а он, как говорили, был при смерти. Провозгласили уже нового императора, но народ толпился па улице и спрашивал первого приближенного императора о здоровье своего старого повелителя.
- Пф! - отвечал приближенный и покачивал головой.
Бледный, похолодевший лежал император на своем великолепном ложе; все придворные считали его умершим, и каждый спешил поклониться новому императору. Слуги бегали взад и вперед, перебрасываясь новостями, а служанки проводили приятные часы в болтовне за чашкой чая. По всем залам и коридорам были разостланы ковры, чтобы не слышно было шума шагов, и во дворце стояла мертвая тишина. Но император еще не умер, хотя и лежал на своем великолепном ложе, под бархатным балдахином с золотыми кистями, совсем недвижный и мертвенно- бледный.
Сквозь раскрытое окно глядел на императора и искусственного соловья ясный месяц. Бедный император почти не мог вздохнуть, и ему казалось, что кто-то сидит у него на груди. Он приоткрыл глаза и увидел, что на груди у него сидела Смерть. Она надела на себя корону императора, забрала в одну руку его золотую саблю, а в другую - богатое знамя. Из складок бархатного балдахина выглядывали какие-то странные лица: одни гадкие и мерзкие, другие добрые и милые. То были злые и добрые дела императора, смотревшие на него, в то время как Смерть сидела у него на груди.
- Помнишь это? - шептали они по очереди. - Помнишь это? - и рассказывали ему так много, что на лбу у него выступал холодный пот.
- Я и не знал об этом! - говорил император. - Музыку сюда, музыку! Большие китайские барабаны! Я не хочу слышать их речей!
Но они все продолжали, а Смерть, как китаец, кивала на их речи головой.
- Музыку сюда, музыку! - кричал император. - Пой хоть ты, милая, славная золотая птичка! Я одарил тебя золотом и драгоценностями, я повесил тебе на шею свою золотую туфлю, пой же, пой!
Но птица молчала - некому было завести ее, а иначе она петь не могла. Смерть продолжала смотреть на императора своими большими пустыми глазницами. В комнате было тихо-тихо.
Вдруг за окном раздалось чудное пение. То прилетел, узнав о болезни императора, утешить и ободрить его живой соловей. Он пел, и призраки все бледнели, кровь приливала к сердцу императора все быстрее; сама Смерть заслушалась соловья и все повторяла: "Пой, пой еще, соловушка!"
- А ты отдашь мне за это драгоценную саблю? А дорогое знамя? А корону? - спрашивал соловей.
И смерть отдавала одну драгоценность за другою, а соловей продолжал петь. Вот он запел наконец о тихом кладбище, где цветут белые розы, благоухает бузина и свежая трава орошается слезами живый, оплакивающих усопших... Смерть вдруг охватила такая тоска по своему саду, что она свилась в белый холодный туман и вылетела в окно.
- Спасибо, спасибо тебе, милая птичка! - сказал император. - Я узнал тебя! Я изгнал тебя из моего государства, а ты отогнала от моей постели ужасные призраки, отогнала саму смерть! Чем же мне вознаградить тебя?
- Ты уже вознаградил меня раз и навсегда! - сказал соловей. - Я видел слезы в твоих глазах в первый же раз, как пел перед тобою: этого я не забуду никогда! Слезы - вот драгоценнейшая награда для любого певца. Но засни теперь и просыпайся здоровым и бодрым! А я буду баюкать тебя своею песней!
И он запел опять, а император заснул здоровым, благодатным сном.
Когда он проснулся, в окна уже светило солнце. Никто из его слуг еще не заглядывал к нему: все думали, что он умер. Один соловей сидел у окна и пел.
- Ты должен остаться у меня навсегда! - сказал император. - Ты будешь петь, только когда сам захочешь, а искусственную птицу я разобью вдребезги!
- Не надо! - сказал соловей. - Она принесла столько пользы, сколько могла. Пусть же она остается у тебя по-прежнему! Я же не могу жить во дворце. Позволь мне только прилетать к тебе, когда захочу. Тогда я каждый вечер буду садиться у твого окна и петь тебе: моя песня и порадует тебя, и заставит задуматься. Я буду петь тебе о счастливых и несчастных, о добре и зле, что таятся возле тебя. Маленькая певчая птичка летает повсюду, залетает и под крышу бедного рыбака и поселянина, которые живут вдали от тебя. Я люблю тебя за твое сердце больше, чем за твою корону, и все же корона окружена каким-то особенным священным обаянием! Я буду прилетать и петь тебе! Но обещай мне одно!..
- Все! - сказал император и встал во всем своем царственном величии%: он успел надеть на себя свое царское одеяние и прижимал к сердцу тяжелую золотую саблю.
- Об одном прошу тебя: не говори никому, что у тебя есть маленькая птичка, которая рассказывает тебе обо всем. Так дело пойдет лучше!
И соловей улетел.
Слуги вошли поглядеть на мертвого императора и застыли на пороге, а император сказал им:
- Здравствуйте!
У нее нет шансов" - громко заявили обстоятельства. "Она неудачница" - крикнули люди. "У нее все получится" - тихо сказал Бог...
Сообщение отредактировал elitka - Чт, 16.01.2014, 18:54
Карта мало падала.Тут слабенький такой Император,прям на смертном одре.Как-то неподходящий сюжет,как по-моему. Может и укажет на последнюю стадию болезни,кто знает.Но от императорской силы тут мало чего осталось.Видно как раз жёсткость и погубила человека.В какой-то момент он стал машиной,и просто сломался. Карта как раз о слабых сторонах аркана хорошо говорит. Однажды указала на совершенную несостоятельность мужчины как партнёра. Как совет обратиться к более естественному,натуральному образу жизни.
Ещё подумалось,что тут полная Луна за окошком.Так вполне может проиграться как этот аркан.На тему здоровья у Скляровой например на онкологию именно Император указывает.А здесь вообще картина маслом:и Луна и без пяти минут труп на кровати. КОроче если за здоровье-то стоит обеспокоиться и бежать проверяться.
Карта мало падала.Тут слабенький такой Император,прям на смертном одре.Как-то неподходящий сюжет,как по-моему. 
